Повесть о золотой рыбке - [55]

И вправду, дверь им открыла какая-то смуглая девчонка лет двенадцати. Увидела незнакомых мальчишек и смутилась.

— Вам кого?

Юрка хотел спросить, здесь ли живет Кузьма Кузьмич Зыков, но Сашка опередил его:

— У твоего папы есть аквариумные рыбки?

— Нет, — захлопала ресницами девчонка и с гордостью добавила: — Зато у моего папы голуби есть!

Юрка с Сашкой переглянулись и вздохнули: значит, не сюда.

— Ладно, — сказал Сашка, — закрывай дверь. Голуби нам ни к чему. Пошли, Юрка.

Ребята медленно пошли вниз. Девчонка растерянно посмотрела им вслед и вдруг крикнула:

— Мальчики, мальчики, обождите! Это ж вам, наверно, дядя Кузьма нужен, это у дяди Кузьмы рыбки есть. Он дома, а мы вовсе не здесь живем, я к нему в го…

Договорить девчонка не успела. Сашка в два прыжка взлетел на площадку и так свирепо шикнул на нее, что девчонка запнулась на полуслове и быстренько юркнула в квартиру, забыв далее закрыть дверь.

Сашка позвонил еще раз.

— Заходите, — послышалось из глубины квартиры. Хозяин встретил их в коридоре.

— Чем могу служить?

Сашка сразу узнал его, но на всякий случай глянул на Юрку: он!

Юрка облизнул пересохшие губы и молча кивнул.

Кузьма Кузьмич тоже узнал мальчишек. У одного он утром купил рыбок, а о втором еще в прошлый раз на рынке говорили, что это — король аквариумистов.

— Проходите, — сказал Кузьма Кузьмич.

— Мы пройдем, — ответил Сашка, — только сначала скажите — вы уже пересадили в аквариум рыбок, которых сегодня купили у Юрки?.

— Нет. Они у меня на карантине, в изоляторе. Никогда не пускаю в общий аквариум рыбок, купленных на рынке. Когда-то проучили, еще в Москве дело было, с тех пор берегусь. А что, — он повернулся к Юрке, — ты продал мне больных рыбок?

Только одно слово уловил Юрка из этих нескольких фраз, короткое слово «нет», и в тот же миг почувствовал, как он переволновался и устал. Он тяжело опустился на подставку для обуви, стоявшую в углу.

Отлегло на сердце и у Сашки.

— Да, он продал больных рыб. Во всяком случае те, что остались, были больны. А это уже опасно: ведь рыбки были в одной банке. — Кузьма Кузьмич кивнул. — Но Юрка не знал, что рыбки больны. Это были вовсе не его рыбки. Их ему подсунул дядя Вася, сказал, что идет в больницу, и попросил продать. Юрка ни в чем не виноват, Кузьма Кузьмич. Отдайте нам этих рыбок и заберите деньги. Сколько вы за них заплатили?

— Дело не в этом, — ответил Кузьма Кузьмич. — Ну-ка, пойдемте посмотрим на эту покупку повнимательнее.

Передышка помогла Юрке немного прийти в себя. Вслед за Сашкой он разделся и прошел в комнату.

А потом они стояли вокруг маленького аквариума — «изолятора», освещенного сверху яркой лампой, и сквозь Сашкину увеличилку по очереди рассматривали рыб. Барбусы казались совсем здоровыми, лялиусы тоже, только возле жабер у пецилий можно было рассмотреть маленькие язвочки.

— Лабиринтовые и барбусы могут выжить, — сказал наконец Кузьма Кузьмич, — пецилий тоже. Кажется, болезнь только началась. Опытный он человек, этот ваш дядя Вася, вовремя успел от рыбок избавиться, повозиться да вылечить не захотел. А мы повозимся, а, ребята? Что там рекомендует наука при таких заболеваниях?

— Может, мы их заберем? — робко пробормотал Юрка. — А вы себе новых купите, здоровых… У меня тоже деньги есть, — Юрка заметил, что Сашка полез в карман, — я сам заплачу.

— Не надо мне ваших денег, ребята. Если рыбки подохнут, мне за них дядя Вася заплатит. За что ж вас наказывать? За то, что занимаетесь вы совсем не тем, чем следовало бы? Так ведь все равно, пока зоомагазин не откроют, будут на рынке рыбок продавать. Не вы, так другие. Вы хоть люди честные, нашли, предупредили. Подрастете — поумнеете. А вот дядя Вася… В следующее воскресенье я с этим «дядей» сам побеседую. Только мне ваша помощь нужна. Придете на рынок?

— Придем.

— Не струсите?

— Не струсим.

Отвечал один Юрка, но Кузьма Кузьмич не обратил на это внимания: у друзей часто один говорит за всех.

— Не связывались бы вы с ним, — вдруг сказал Сашка и отвел в сторону глаза. — Тут у нас один любитель есть, Кожар, Сергей Ермолаевич, так он клуб аквариумистов придумал. Комнаты даже для этого клуба во Дворце культуры строителей, говорил, выделили. Тогда дяде Васе сам собой конец придет.

Когда Сашка назвал фамилию Сергея Ермолаевича, Зыков вздрогнул.

— Кожар, говоришь? — радостно воскликнул он. — Сергей Ермолаевич?! Господи, братцы вы мои дорогие, сейчас же ведите меня к нему. Это ж друг мой фронтовой, в одной роте от Волги чуть не до Берлина дотопали.

Он сорвал с вешалки пальто и торопливо начал одеваться. Сашка потоптался на месте, облизнул пересохшие губы и пробормотал:

— В больнице он сейчас. У него сердечный приступ был. — И, заметив, как побледнел Кузьма Кузьмич, торопливо добавил: — Да вы не бойтесь, я вчера Юзефу Петровну встретил, она говорит, что Сергею Ермолаевичу полегчало уже. Скоро выпишется.

Зыков повесил на вешалку пальто.

— Ну-ка, дайте мне его адрес. И расскажите подробнее, что он там затеял. Я ж его семнадцать лет не видел, с сорок пятого… Постарел, наверно?

— Старый, — кивнул Юрка. — Усатый. С палочкой ходит.

— Мина немецкая рядом с ним разорвалась. Это ж чудо, что он выжил. Нам ведь кто-то передал — скончался в госпитале Кожар от ран. А он, оказывается, выкарабкался. Ну ладно, завтра же утречком сбегаю к Юзефе Петровне, а потом — в больницу.