Повесть о советском вампире - [15]

От самой мысли, что такое возможно, рождается понимание необходимости в охране. А вдруг они потом обольют его керосином и подожгут. Просто чтобы посмотреть, что получится. И получится очень-очень большой скандал. Потому что это идеологический вопрос…

Мысли лектора сладко путались перед сном…

Вдруг дверь тихонько приоткрылась и вошел какой-то мужик.

– Не помешаю? – спросил мужик.

Лектор сидел в одних трусах на кровати, мужик его явно смущал, но сказать «помешаете», он, конечно, не мог. Это было бы нетактично по отношению к местному деревенскому человеку, он мог бы расценить это как городское высокомерие.

– Я вас на лекции не припоминаю, – сказал лектор, у него была отличная память на лица.

– А не было меня там, – сказал мужик. – Мне, где все собираются, нельзя. Меня узнать могут.

– И что будет, если вас узнают? Вы что, преступник? Убийца? – Лектор улыбнулся.

– Убийца, – сказал мужик без улыбки.

– Ну, тогда и, правда, не стоит рисковать, – сказал лектор и еще раз улыбнулся.

– А вы скажите, – спросил мужик, – вы на войне были?

– На войне я не был, возрастом не вышел, старший брат был, – ответил лектор.

– А где служил? В каких войсках? – спросил мужик.

– На флоте, – ответил лектор.

– А, ну тогда он не знает, – разочаровался мужик.

– Чего не знает? – удивился лектор.

– Если бы он в танковых войсках служил, тогда он, может, и знал бы, – ответил мужик.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь, – отозвался лектор, – да и время позднее, спать пора.

– У меня на войне такое было! – сказал мужик.

– Да вы на войне не могли быть! Вы ж младше меня! – удивился лектор.

– Да был я, был! – настаивал мужик.

– Вы какого года рождения? – спросил лектор.

– Двадцать третьего.

– Да ладно вам, – засмеялся лектор. – Вам же не больше сорока.

– Больше мне, больше, – сказал мужик.

– Странно, – сказал лектор. – И что же вы видели на войне?

– Что я видел? – спросил сам себя мужик и стал тереть лоб. – Я танкиста раненого видел. Танкисты нас выручили, они молодцы. А его подбили, он из горящего танка вылез весь обгоревший.

– Да, война – страшная вещь, – сочувственно закивал лектор.

– А потом у него один человек кровь пил, – продолжал мужик. – И я спросить хотел, может, кто видел такое? Кровь пить – это я понимаю. Это такой голод бывает. Но как у танкиста раненого можно? Вот это я не понимаю. Он же умирал.

– Как это вы понимаете? – заикаясь, спросил лектор.

– Да и ты понимаешь, – сказал мужик, – ты же все знаешь про таких, как я. Ты в книжках читал.

– Это вы шутите? – почти прошептал лектор.

– Да какие тут шутки, – отозвался мужик, – прихватит, и будешь пить кровь. Как миленький. А куда ты денешься? Ты же знаешь, как это бывает. В книжках же написано все.

Мужик приподнял пальцем верхнюю губу и показал лектору клык. Клык был совсем небольшой, почти нормальный, но сам жест…

– Я не вру тебе. Я правду говорю, – сказал мужик, – ты же про все это знаешь, может, ты мне скажешь, как мне быть, а то меня грызет тоска какая-то. От этих дел.

Лектор побледнел, на лице у него застыла гримаса подавленности, но он пробовал как-то не показывать этого, боясь спровоцировать реакцию. Он, конечно, был марксистско-ленинский лектор, но, во-первых, ночь на дворе. Во-вторых, чужая какая-то деревня и опять же – слухи. В-третьих, клык этот… Хотя есть вероятность, что это просто сумасшедший. А вдруг нет?

– Да вы не волнуйтесь. – Лектор чувствовал, что говорить ему все труднее. – Может, вам валерьянки выпить? У меня есть валерьянка. Мне жена всегда в дорогу кладет.

– Давай. Отчего не попробовать. А вдруг помогает? – согласился мужик.

И лектор действительно дрожащими руками накапал в стакан валерьянку, долил воды. Мужик взял стакан, понюхал, но пить не стал, поставил стакан на стол.

– Нет, – сказал он, – я это не могу пить. Я вообще ничего ни пить, ни есть не могу, что раньше ел. Я пробовал – не получается ничего. Спасибо тебе, извини. Не могу.

– Вы не волнуйтесь, – сказал лектор, – вам наверняка можно помочь. Теперь медицина так пошла вперед. Приезжайте в город, у меня есть знакомства. Вы днем можете приходить?

– Нет, днем я, кажется, в могиле лежу, – ответил мужик.

– Ничего. Можно и ночью. Есть новые лекарства. Вы только не переживайте, – засуетился лектор.

– Ты мне скажи, городской человек, – спросил мужик, – что дальше будет? Ты скажи, не бойся, я тебя не трону. Ты вон боишься весь, я думал, если человек знает, он не боится. А ты затрясешься сейчас.

– Пока человек не знает, – ответил лектор вернувшимся голосом, – он как раз и не боится. Он, когда знает, вот тогда-то и боится.

Голос его укреплялся, но на новые высоты поднимала его начинающаяся истерика.

– Что с тобой будет? – продолжал лектор. – Сначала ты всю деревню загубишь, потом на другую перекинешься. Станешь ты огромный, сильный, никто тебя не сможет победить. Но тебе от этого радости не будет. Ты станешь как огромный младенец – есть, спать, есть, спать. Потом найдется святая душа или люди миром против тебя объединятся. И лишишься ты всей своей силы. Силы ты лишишься, а голод останется. Тогда-то ты будешь маяться, пока не умрешь совсем. Разве что найдешь себе родственную душу, которая тебе поможет. Даст тебе немного крови, чтобы сила хоть ненадолго к тебе вернулась. Тогда быстро уходи, пока у тебя сила есть для этого. А то совсем плохо тебе будет. Так в хрониках написано. А если ты себе вампирицу найдешь, тогда тебе нет спасения. Лучше простую бабу найди.