Повесть о школяре Иве - [21]
Пир начался засветло. День был солнечный и щедро лил широкие лучи света через достаточно большие окна. Перед началом пира хозяин замка, его гости и допущенные к столу приближенные барона вымыли руки, чего в те времена не делали перед обычной едой, как и вообще редко умывались, и что перед званым пиром превращалось в особую торжественную церемонию. Мыли руки у входа в зал в наполненном водой большом круглом каменном бассейне, установленном на широком приземистом постаменте.
К столу двинулись медленным шествием, возглавляемым толстым сенешалом барона с ореховой палочкой в руке. Рыцарь Ожье почтительно вел за руку свою пожилую родственницу, жену рыцаря Жоффруа. За ними шли приглашенные рыцари и их жены со своими приближенными, высшие чины замка, затем экюйе и, наконец, те люди из низшей челяди, которые должны были стоять за скамьями для всяких услуг пирующим господам. Не позабыта была и левретка Клошэт. Ее торжественно, на шелковой подушке, нес экюйе следом за бароном.
На столах искрились в солнечном свете большие золотые и серебряные кубки и чаши, стояли кувшины с вином и с водой к нему, был разложен пшеничный хлеб, ножи и ложки. Бочки с вином стояли у стен, наполняя воздух запахом заморских пряностей.
Пожилая дама, исполняя роль хозяйки дома, знаком руки пригласила гостей занять места. Монах–капеллан, произнеся краткую молитву, благословил хлебы и вино. После этого рыцарь Ожье, преклонив колено, преподнес своей родственнице чашу вина и поцеловал ее руку, а дама поцеловала рыцаря в подбородок и, приподняв чашу, пригубила ее. Это было знаком к началу пира.
Торжественно–размеренная медлительность движений и обрядовая безмолвность мгновенно сменились беготней и шарканьем слуг, вносивших кушанья, разливавших вино по кувшинам, покрикиваниями депансье и бутелье, наблюдавших за порядком подачи блюд и вина, и говором гостей, принявшихся за праздничное угощение.
За дикими утками и прочей болотной дичью следовали жареная баранина, вареные лещи и форели, приправленные пряностями, за ними — плечо дикого кабана и медвежий окорок, обильно политые соусом с перцем и гвоздикой, и, наконец, на огромном блюде, украшенном травой и цветами, целый олень.
Слуги расставляли по столам по указанию сенешала большие глубокие миски с кушаньями и соусами. Миски были общие, и гости вытаскивали из них куски дичи или мяса прямо руками. Жирный соус стекал по пальцам обратно в миску и на стол, капал на платье, лоснился на губах и щеках. Слышались смачные причмокивания и похвалы отменной кухне. Огромные кубки вина быстро опустошались и тотчас же наполнялись вновь.
Особенно отличался супруг родственницы барона, рыцарь Жоффруа, сидевший вместе с ней за почетным столом. Поднимая кубок, он далеко оттопыривал локоть, попадая им в лицо соседа — рыцаря Рауля. Тот и другой были пожилые и изувечены в турнирах и поединках, за что первый был удостоен почетного прозвища «Старый Орел», а второй — «Рауль Великолепный». Жоффруа был хромой, и глубокий шрам пересекал его щеку от виска до рта. У Рауля не хватало одного уха, отрубленного в поединке, и указательного пальца, отрезанного им по прихоти дамы сердца и, как рассказывали, посланного ей в золотой коробочке. У Старого Орла под лохматыми бровями выпучивались белесые глаза и толстая нижняя губа брезгливо отвисала. Лицо было черное от загара, борода и усы спутаны комком. У Рауля Великолепного бровей не было, глаза с опущенными веками едва смотрели на собеседника и тонкие бледные губы были презрительно сжаты, кожа лица светлая, усы и борода тщательно пострижены.
Жоффруа был ярым охотником, без устали мог скакать он за зверем, не щадя ни своих, ни чужих посевов, отчего постоянно враждовал с соседними сеньорами и всегда нуждался в деньгах. На пир в замок Понфор он приехал в сопровождении одного псаря, превращенного на этот случай в оруженосца, и прихватил с собой двух соколов, которыми хотел похвастать перед рыцарем Ожье.
Рауль всю жизнь думал и говорил о любви, о галантных манерах и о поэмах трубадуров. Сам играл на арфе и сочинял стихи, посвящая их дамам. Сейчас за ним стояли шесть дамуазо — мальчики благородного звания, готовящиеся стать пажами, приехавшие с ним для услуг.
Рыцарь Жоффруа с мятой круглой шапочкой на лысой голове был одет небрежно в тунику не первой свежести с поясом, покрытым жирными пятнами, о который он то и дело вытирал свои грязные волосатые руки. Туника рыцаря Рауля была белоснежная, туго перепоясанная широким поясом, расшитым серебряными и золотыми розами. На плечи накинут легкий шелковый плащ цвета морской волны, схваченный наверху тонкой золотой цепочкой. Длинные прямые волосы сдерживались золотым обручем. На белой руке его сверкал перстень.
Между рыцарем Жоффруа и хозяином замка восседала Клошэт. Рыцарь Ожье выбирал для нее из мясных блюд самые маленькие косточки и серди лся на рыцаря Жоффруа, который, вместо того чтобы следовать его примеру, обсосав кости, бросал их обратно в общую миску. Клошэт вырывала угощение из руки хозяина и жадно грызла кости, возя их по своей шелковой подушке.
