Повесть о недовольном кролике - [2]

Петрушка еще малышка. Давно ли она была совсем глупым младенцем, который вечно все тащит в рот. Петрушка и сейчас хватается за все, что ей нравится. Вот и теперь она протягивает руки к зверушке. Безопасной тишине приходит конец.

Длинные уши на пушистой мордочке дрогнули и встали торчком. Петрушка толком не успела рассмотреть зверька, а уже все исчезло — и усы, и блестящий глаз, а с ними и оба уха.

— Ушастик! — кричит Петрушка Бореку.

Но Борек так ничего и не увидел. Только листья ландыша заволновались, словно кто-то дунул на них.

И снова тишина, и ни живой души вокруг.

Борек разочарован. Он сердится на Петрушку и бьет ее по спине.

— Все ты! Ты вспугнула!

И когда Петрушка захныкала, готовая разреветься, Борек добавил:

— Иди, иди жалуйся! Эх ты, плакса-вакса!

Ах, идти жаловаться! Ну так она не пойдет! И одинокая слезинка остановилась на носу Петрушки.

— Я-то не… Но он здесь был, вот здесь! Взял и убежал.

— А как он выглядел?

— Пушистый.

У Борека мелькнуло в голове: заяц? Правда, этот несмышленыш Петрушка видела зайца только на картинке. А по картинке его не очень узнаешь. Может, она думает, что он величиной со слона? Даже в школе на картинках заяц настоящий великан. Но погоди ж! Сейчас узнаем.

Борек поднял указательный и безымянный пальцы, а остальные три сложил щепоткой. Так он делал вчера вечером, показывая Петрушке тени на стене. Петрушка не отрываясь следила за его пальцами и сразу крикнула: «Заяц!»

— Вот видишь, глупая! Твой пушистый был, наверно, заяц! Прибежал к нам с поля за салатом.

— За салатом! — с зачарованным видом повторила Петрушка.

И их обыкновенный сад вдруг изменился. Заяц… Зайцев ловят охотники. В дальних странах охотники ловят слонов и тигров. В дальних странах много чудесных, необыкновенных садов. И Борек, как наяву, видит эти сады.

Непроходимые заросли, деревья плотно стоят друг к другу, корни их сплелись. Неба не видно. Через кустарники не продерешься. Настоящие джунгли. Исчезли тропинки. Все вокруг другое. И сам Борек другой. Он уже в девственном лесу, обнаженный, босой, с непокрытой головой. Только бедра прикрыты шкурой хищного зверя. В руке у него дубинка. У сестры Петрушки в руке лук, а в золотистых волосах две стрелы.

— Там, — шепчет Борек и показывает в темноту, — там тигр! Будем его выслеживать!

Он падает на землю, прижимается к ней и ползет. Лицо его принимает воинственное выражение, кривясь в страшной гримасе. Петрушке даже стало страшновато, когда она увидела эту воинственную гримасу. Но и она послушно упала на траву и поползла за братом-охотником. До сих пор Петрушка не знала, что у нее самой есть лук и две стрелы в волосах. Поэтому она немного боялась.

Но когда Борек сказал ей о луке со стрелами, страха как не бывало. Она вытаращила глаза и тоже состроила гримасу: может, тигр испугается. С дубинкой Борека дело было хуже. Она была довольно увесистой. Зато Борек казался себе могучим великаном. Только тихо, тише! Они затаили дыхание, медленно продвигаясь вперед. Ни одна ветка не хрустнула под ними, ни одна травинка не шевельнулась. А они все ползли и ползли… Может, прошли уже часы, а может, и целых два дня! Борек полз не оглядываясь. Знал, что его верная подруга следует за ним. Он не отрываясь смотрел в одну точку. Туда, куда вначале показывала Петрушка, но там ничего не было видно.

Тигры так ловко прячутся!

А Петрушка уставилась совсем в другую сторону. Она смотрела в парник с молодым салатом. Наверно, тигр скрывается там. И вправду: за салатом что-то шевельнулось. Петрушка громко перевела дыхание. Борек угрожающе пнул ее ногой: молчи, ни звука!

В салате скрывалось какое-то существо серовато-коричневого цвета. Оно сидело на корточках там и не шевелилось. Издали оно походило на большой пушистый шар.

Петрушка не выдержала. Ведь Борек до сих пор ничего не видит. И она зашептала:

— Тигр в салате, тигр в салате!

Ну тут охотник и сам заметил зверя. Он совсем забыл, что прячется. Приподнялся и увидел подвижную мордочку, прижатые к спине уши и два веселых, быстрых глаза.

И сразу исчезли горы, и девственный лес стал обычным садом. Борек опять Бореком, обыкновенным третьеклассником, а Петрушка его сестрой четырех лет.

И сад привычно улыбался своими яблонями. И тропинки были хорошо знакомыми, столько по ним бегалось, и трава привычно звала поваляться в ней. И цветы такие знакомые: ландыши, тюльпаны, первоцвет. А в салате засел самый обыкновенный заяц.

Собственно, не заяц, а зайчонок. Маленький, словно игрушечный. Наверное, он уместился бы в шапке. И Борек мог бы возить его в своем деревянном автомобиле. А может, его поводить на веревочке, как собачонку? Покормить и напоить. Они поместят его в клетку, откормят и будут запрягать в тележку. И заяц будет катать Петрушку.

— Ого-го-го! — закричал Борек.

А заяц раз — и исчез! И след простыл.

— У него белый хвост, — деловито сказала Петрушка. Она как раз его увидела, когда он мелькнул молнией. Петрушка не расстроилась, как Борек. Она твердо верила, что заяц вернется. — Он вернется, Борек. Обязательно вернется!

— Так ты его и увидишь! — злился Борек, словно виновата была Петрушка, а не он сам.