Повесть о Морфи - [63]
Пол отшвырнул книгу. Кто-то еле слышно постучал в дверь.
– Войдите! – крикнул Пол, и в комнату влетела Эллен.
Заливаясь слезами, она повисла у него на шее.
– Я знала, Пол, я знала! – бормотала она, прижимаясь к нему заплаканным лицом. – Я всегда знала, что она гордячка и дура, противная дура! Променять тебя на Реджи Эллингтона, эту веснушчатую дубину! Так ей и надо Пол, так ей и надо! Только не уезжай от нас, Пол, слышишь? Только не уезжай!..
«Так, наш разрыв уже известен всему городу, – подумал Пол. – Впрочем, не все ли равно?»
Он принялся утешать сестру, и Эллен успокоилась. Она боялась для Пола неожиданного удара, то, что он знал, сразу облегчило все.
Эллен всхлипывала все реже, в красивых глазах засияла улыбка.
– Я не шучу, Пол, я говорю вполне серьезно! Как можно быть такой идиоткой? Как можно не понять, что Реджи Эллингтонов приходится тринадцать на дюжину, а Пол Морфи – один на свете?
– Зато Реджи – здоровый, широкоплечий парень, – с грустью сказал Пол, – и он большого роста, Эллен. А я?..
– Ты лучше всех, Пол! Теперь мы все будем очень, очень счастливы!
– А ты не покинешь нас, Эллен? – пытливо спросил Пол, глядя на сестру.
– Я?.. – залилась краской Эллен.
– Да, ты. Тебе двадцать лет, ты хороша собой… Долго ли ты проживешь с нами?
– Всегда, Пол. Я никогда не выйду замуж, я слишком люблю тебя и маму, – тихо сказала Эллен и вышла из комнаты.
Пол пошагал еще и спустился в столовую. Миссис Тельсид вышивала у лампы, Эллен с книгой сидела в углу.
– Мне надо поговорить с тобой, мама, – сказал он угрюмо.
Глаза миссис Тельсид с готовностью налились слезами.
– Да, Пол, да! И мне тоже нужно поговорить с тобой непременно. Миссис Хэтчинс сказала…
– Опять эта старая ханжа…
– Эллен, иди к себе, – приказала мать. Эллен испуганно вскочила со стула и исчезла.
– Ты не должен говорить так о миссис Хэтчинс, она святая женщина. Сегодня утром она сказала мне: господь карает неверующего в детях его. У отца-безбожника сын – игрок! Суров, но справедлив господь наш!..
– Она выжила из ума, твоя миссис Хэтчинс, – устало и сердито сказал Пол.
– Нет, Пол, нет! Она святая женщина и говорит святую правду! И все так говорят: и миссис Смолл, и миссис Хикс, и миссис Руби…
– Довольно об этом, мама.
Они замолчали. Худые, длинные пальцы умоляюще легли на его рукав.
– Забудь, Пол! Забудь о безбожном Севере, о грешной Европе, о дешевой мирской славе! Живи с нами, ошибки молодости забудутся и простятся.
– Какие ошибки, мама?
– Ты сам знаешь, какие. Открой здесь контору – и получишь успокоение и приобщишься благодати.
Он сухо усмехнулся.
– Открою, мама. Я уже говорил тебе, что открою контору, ведь денег у меня нет… Открою контору, буду вести чужие дела… и… и все.
Он встал.
– Кстати, мама, – сказал он чужим, безразличным голосом. – Я не женюсь на мисс Мэй Аллисон.
Сегодня я вернул ей ее слово.
Он быстро вышел, поднялся по скрипучей лестнице и лег на кровать. Теплые сумерки окутывали дом, шумно ссорились щеглята в саду, оспаривая друг у друга ночлег.
«Все пройдет, – думал Пол. – Пройдет и это…»
Он был один.
Первый этаж старого дома на Роял-стрит был радикально перестроен. Большая светлая комната выходила дверью и окнами на улицу. За ней была вторая, поменьше. Винтовая лестница, прорубленная в толще стен, связывала новые две комнаты с верхним, жилым, этажом. На улице, возле двери, была прикреплена красивая медная пластинка с выгравированной надписью:
>ПОЛ ЧАРЛЗ МОРФИ>Атторни ат-лоуПоследние слова обозначали, что носитель этого титула является ученым юристом, допущенным в суд и правомочным совершать все юридические процедуры, предусмотренные законом.
В комнате висело в рамке свидетельство с красными печатями. Оно давало мистеру Полу Чарлзу Морфи право выступать в суде, учинять и предъявлять иски, составлять юридические бумаги, оформлять купчие и арендные грамоты.
Атторни ат-лоу совмещал в одном лице функции стряпчего и защитника и именовался также присяжным адвокатом.
Ежедневно в десять часов утра присяжный адвокат, в строгом лондонском фраке и безупречном белье, спускался по винтовой лестнице, проходил в переднюю комнату и усаживался за письменный стол, стараясь не испачкать накрахмаленный манжет.
Атторни ат-лоу регулярно просиживал за письменным столом с десяти до четырех, глядя на унылые тома судебной премудрости, грозившие из книжных шкафов.
В первые дни клиентов не было – и это было совершенно понятно: молодая юридическая фирма должна была сначала завоевать доверие и симпатию населения, нуждавшегося в юридической помощи. Но доверие приходило лишь со временем.
А клиентов не было и во второй день, и в третий, и всю первую неделю.
Стиснув зубы, атторни ат-лоу отсиживал часы за письменным столом, даже не разрешая себе взять книгу из шкафа.
Читающий адвокат – это могло не понравиться клиентам.
Настоящий адвокат – это такой адвокат, каждое слово и каждое движение которого стоят денег. Он всецело предан своим клиентам, но каждая его минута – на вес золота.
Так Пол просидел за письменным столом несколько недель. Он начал беспокоиться: люди женятся и разводятся, судятся, рождаются и умирают – кто же ведет процессы, получает исполнительные листы, пишет дарственные и завещания?
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В ноябре 1917 года солдаты избрали Александра Тодорского командиром корпуса. Через год, находясь на партийной и советской работе в родном Весьегонске, он написал книгу «Год – с винтовкой и плугом», получившую высокую оценку В. И. Ленина. Яркой страницей в биографию Тодорского вошла гражданская война. Вступив в 1919 году добровольцем в Красную Армию, он участвует в разгроме деникинцев на Дону, командует бригадой, разбившей антисоветские банды в Азербайджане, помогает положить конец дашнакской авантюре в Армении и выступлениям басмачей в Фергане.