Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном - [24]

Мне принесли в общежитие повестку на суд, и по воле случая заседание суда было назначено на двенадцатое июля, то есть в мой день рождения. Мы встретились с Зиной только на суде, ибо я не знал, где она живёт. Судья дал нам месяц подумать, так как у нас малолетний ребёнок.

Я больше месяца не видел Зину и Серёжку и сильно соскучился по ним. Из зала суда мы вместе вышли на улицу, вместе забрали Сережку из садика и прошли на квартиру, которую она снимала. Там мы с Зиной обо всём переговорили, помирились и переспали вместе.

Уговорил всё-таки я Зину бросить всё здесь, уехать на нашу родину и начать жизнь сначала. В нашем посёлке построили большой завод ЖБИ, это была ударная комсомольская стройка, и работы теперь там было «море». Любил я Зину сильно, по всей вероятности, всё ей прощал, и сын был для меня очень дорог. С кем бы я ни «трахался» или встречался без секса, не живя с Зиной, мне для жизни был никто не нужен.

В Белогорске как-то на сессии я познакомился с Таней, симпатичной, плотненькой студенткой четвёртого курса дневного отделения. Мы с ней встречались определенное время и даже вместе спали, гуляя у её лучшей подруги на свадьбе. Но Таня была девственница, и сексом мы с ней не занимались. Чего-чего, а вот насиловать я не могу. Мог бы я, конечно, настоять и «трахнуть» Таню, мог и жениться на ней. Но у меня всегда перед глазами стояла Зина и Сережка, хотя я знал, что Зина изменяет мне и бросала меня неоднократно.

Это просто наваждение какое-то или Судьба. Конечно, тогда я думал, что Зина изменяет мне потому, что я ничего из себя не представляю. Вот почему, наверное, я и стремился учиться и работал от всей души, стараясь чего-то в жизни добиться.

«Я нутром чувствовал, что у меня будет всё, только дай время. Тогда посмотрим, как ты будешь мне изменять», — думал я. Мне очень хотелось добиться всего своей головой и руками. Я был ещё слишком молод по сравнению с её любовниками, у меня всё было ещё впереди.

ГЛАВА 20

На первом месте должны быть родина и родители, потом дети и вся семья, а затем (остальные) родственники.

Цицерон.

Приехав в свой родной посёлок в начале августа 1979 года, мы с Зиной действительно начали новую жизнь с чистого листа. Жили мы очень хорошо, естественно, не думая о каких-то изменах. Даже в плане секса у нас всё наладилось, хотя Зина в постели со мной так и не «кончала».

По приезде я сразу же устроился на завод ЖБИ мастером в формовочный цех. Завод работал в три смены, и частенько в ночную смену работники просыпали, особенно если с вечера напьются. Вот где мне пригодились знания работы на «пустотке», которые я получил в армии. Я свободно заменял операторов на любой из двух формовочных пустотных машин. Также мне пришлось научиться работе и на мостовом кране. Теперь я мог заменить и крановщиков, не вышедших в ночь на работу. Моя смена постоянно выполняла план и была лучшей в цехе.

Зарплата у меня была небольшая, оклад с надбавкой сто двадцать пять рублей и премия сорок процентов от оклада при выполнении плана заводом. Но зато через год работы мне дали большую комнату в трёхкомнатной квартире со всеми удобствами. До этого мы сначала жили в доме у моих родителей (отец уже пришёл из тюрьмы), а потом, когда я не смог больше видеть пъяные «наезды» отца на мать, мы ушли на частную квартиру. Серёжа ходил в садик леспромхоза, тесть помог нам его туда устроить. Зина работала в нашем райцентре на почте, как и на Белогорщине, где она работала, рассчитавшись со стройки.

Всё у нас с Зиной в семейной жизни было хорошо. Мы решили родить дочку и в декабре 1980 года она у нас появилась. Дочь мы назвали Таней ещё в животе, как и Серёжу в своё время. Сразу после рождения дочери нам дали ещё маленькую комнату в нашей квартире (жившие в ней соседи получили отдельную квартиру).

Где-то через год работы на заводе мне поручили заниматься вплотную плиткой из белого цемента, изготовляемую так сказать под мрамор. Она шла для отделки фасада, строящегося двенадцатиэтажного административного здания нашего объединения.

Здание строилось в историческом центре областного города и было экспериментальное. Сейчас в городе много зданий с такой отделкой, а тогда оно строилось одним из первых. До меня на заводе занимались этой плиткой несколько человек. Это были инженера и даже бывший начальник бетоносмесительного цеха.

Однако в течение нескольких лет строительство объединения шло «через пень колоду». Конечно, не только из-за отделки фасада, но «вкупе» с этим. А строительство здания было на глазах первого секретаря обкома партии, который стал «наезжать» на председателя нашего объединения за медленное строительство. Директор завода замучился получать разгон на совещаниях по строительству, на которые он ездил в город каждые две недели. Он просто не знал, что делать с этой плиткой.

Директор снял меня с лучшей смены в цехе и поручил заниматься плиткой вплотную. По приказу меня назначили заместителем начальника формовочного цеха, и директор завода убедительно попросил меня во всем разобраться и свои выводы предоставить на совещании в объединении. Мне пришлось скрупулёзно изучить документацию, своими руками проверить и по возможности отремонтировать со сварщиком все имеющиеся в наличии формы, которые были сделаны из шлифованной нержавейки. А это было несколько сотен позиций.