Повесть о футболе - [18]

Но никакие передряги и потрясения не могли его разлучить с любимым детищем. Он нес немалые личные расходы, пребывая сначала в должности заместителя председателя, а позднее председателя правления Замоскворецкого клуба спорта. Он не жалел ни сил, ни средств во имя достижения цели. Оптимизму его не было конца. Любимую команду Николай Александрович рассматривал как сильнейшую в мире. И верил в это со всей силой чистой души.

Он работал заведующим отделом в знаменитом универсальном магазине фирмы «Мюр и Мерилиз», теперь это ЦУМ на углу Петровки. Работал до тех пор, пока футбол не захлестнул его с головой и он не перешел непосредственно на работу в спортивные организации.

Я впервые увидел его на фотографии. Помню, отец послал меня на Трубную площадь за конским мясом. Охотничьих собак у нас кормили пшенным супом из конины. Трубная площадь сплошь была усеяна лавчонками, палатками, лотками с конским мясом. И сейчас, проезжая по этим местам, я живо представляю кроваво-красный натюрморт из конских голов, мосталыг, ребер и требухи.

На углу площади я увидел в витрине киоска спортивный журнал, на обложке которого была фотография команды ЗКС. Я остановился и прочитал: «Слева направо – С. Романов, М. Перваков, И. Шурупов, П. Попов, К. Блинков, Н. Лавров, П. Лавров, М. Романов, А. Федоров, П. Исаков, К. Васильев и Н. А. Гюбиев».

Крайним справа на фото стоял элегантно одетый человек с бородкой «буланже», с усами, в черной шляпе. В моем ребячьем представлении возникла ассоциация с Арамисом: суховатая фигура и тонкие черты лица. В дальнейшем на протяжении двадцатилетнего общения с Николаем Александровичем это первое впечатление не изменилось. В жизни он еще больше казался героем из романа Дюма, только в штатском, но всегда элегантном костюме, изысканно вежливый, не терпевший грубого, пренебрежительного тона.

Я сэкономил на собаках пятачок и купил журнал с командой, одетой в черно-красные продольно-полосатыe майки, выпущенные поверх черных трусов. Такой была традиционная форма одной из сильнейших команд Москвы.

В то время Гюбиев являлся и меценатом и продюсером команды ЗКС. Он был очень деятельным организатором.

Как-то по всему городу появились афиши, приглашающие болельщиков посмотреть матч между ЗКС и СКЗ (спортивный кружок «Замоскворечье»), командой, вошедшей в силу и ставшей одним из основных конкурентов на звание чемпиона города. Внизу афиши крупными буквами было написано: «Враги на поле – друзья вне поля». Николай Александрович приглашал москвичей на стадион посмотреть встречу под таким девизом замоскворецких футболистов.

Встречи фаворитов московского футбола всегда проходили в интересной спортивной борьбе. Мне особенно запомнилась одна из них, решавшая судьбу чемпионата. Матч проводился на поле СКЗ, которое ютилось за невысоким деревянным забором на правом берегу Москвы-реки, возле Крымского моста.

Серый, без дождя, безветренный осенний день, самая что ни на есть разлюбезная для футбола погода. Море народу на немощеной набережной, толкучка у касс (билеты тогда заранее не продавались), а из-за забора, высунувшись по пояс, в сиреневой рубашке (форма СКЗ) черноголовый, с зализанной прической на пробор футболист пытается передать приятелю контрамарку, зажатую в протянутой руке. Я не досмотрел запомнившейся картины, потому что в этот момент был увлечен могучим людским потоком, прорвавшимся на стадион через не выдержавшие натиска ворота.

Мне удалось пробраться к маленькому деревянному павильону, в котором раздевались футболисты. При появлении на терраске возбужденного Гюбиева среди болельщиков возникли пересуды по его поводу. Злобой дня был эпизод с лихачами. Футболисты ЗКС где-то подгуляли и опаздывали к матчу. Гюбиев отыскал их и на двух лихачах доставил на стадион к началу игры. На более резвого он якобы уселся сам и усадил с собой капитана команды Блинкова, а на втором следовали два других игрока. В спорах уточнялись имена подкативших на «дутиках» футболистов и, как это обычно бывает в футбольных спорах, до истины докопаться было невозможно.

Тогда о тренерах и помина не было. Главными лицами были руководители клубов, своего рода театральные импрессарио. Среди них Гюбиев был самой колоритной и заметной личностью.

Если, вспоминая о Р. Ф. Фульде, мы говорим о нем, как о человеке, которому довелось стать первооснователем чемпионата Москвы по футболу, а учреждение им кубка в какой-то мере преследовало цели поднятия личного престижа, рекламирования своей ювелирной фирмы, то Николай Александрович Гюбиев, наоборот, оставил о себе самую добрую память тем, что служил футболу до конца преданно и бескорыстно.

И в Замоскворецком клубе спорта и везде, где ему в последующем приходилось работать по футболу, он был и тренером, и наставником, и заботливым добрым отцом футбольной молодежи.

В своей любви к этой игре, в своем стремлении постичь все премудрости футбола до конца (как будто это возможно!), он был несколько наивен, простодушен.

Бывало, прибежит запыхавшись на собрание команды. По лицу видно, что переполнен желанием сообщить что-то необычайно важное и для всех приятное.