Повесть о Ферме-На-Холме - [13]

3 Городская мышь встречается с деревенской кошкой

Луна тем временем переместилась на небосклоне, и ее лучи посеребрили полку, на которой мирно дремали миссис Тигги-Уинкль, Джози, Мопси и Мальчик-с-пальчик. Миссис Тигги, точь-в-точь приземистый колючий человечек, пошевелилась, заморгала и засопела. Сопение перешло в хлюпанье, и через мгновение она разразилась оглушительным «апчхи!»

— Куда запропастился мой платок, — забормотала она, шаря по дну своей корзины, которая снабжена была весьма удобным оконцем, позволяющим ей выглядывать наружу. — Ну куда же он подевался?

— Где это мы? — вскрикнул Мальчик-с-пальчик, проснувшись в испуге. — Мы вернулись в Лондон? Умоляю, скажите мне, что мы вернулись в Лондон.

— Отнюдь, — раздраженно откликнулась Джози, — мы вовсе не в Лондоне. Мы в деревне Сорей, вот где. Прекрати наконец пищать и спи!

Тут дверь бесшумно отворилась, и в комнату прокрался маленький терьер. Он быстро обозрел полку, затем встал на задние лапы и принюхался к клетке Мальчика.

— Клянусь усами, это собака! — в ужасе воскликнул Мальчик и забегал кругами по клетке.

Дверь снова открылась, и в комнату проскользнула какая-то тень.

— Да еще и кошка! — завопил Мальчик, подпрыгивая. — Это конец! Мы все обречены!

— Да уймись ты, сделай милость, — не скрывая досады, сказал Плут. — Не ем я домашних зверюшек, успокойся. Они на вкус так же отвратительны, как домашние туфли, а их-то я напробовался — и без всякого удовольствия. Ну а гостя я не стану есть ни при каком раскладе. — Плут сел на полу и повернулся к кошке. — А ты что скажешь, Табиса?

— Никогда не ем тех, кому меня представили, — ответила красивая черно-рыжая кошка, присев рядом с Плутом и облизнув лапку.

— Меня зовут Мальчик-с-пальчик, — сказал Мальчик, мгновенно вспомнив правила приличия, — а это мои спутники — миссис Тигги-Уинкль, ежиха, и Джози с Мопси, крольчихи. Мы сопровождаем мисс Поттер и только вчера прибыли из Лондона. — Еще раз тревожно взглянув на кошку, Мальчик показал на округлый холмик в середине кровати и понизил голос до шепота: — Это и есть Мисс Поттер, она спит.

— Мое имя Табиса Дергунья, — сказала кошка и лизнула вторую лапку.

— Плут, — представился пес, с любопытством разглядывая новых знакомых. — Не сочтите этот вопрос за бестактность, но зачем вашей хозяйке понадобилось брать вас всех с собой? Довольно странно, на мой взгляд.

Миссис Тигги-Уинкль пододвинулась к окошку своей корзины и выглянула наружу.

— Ничего странного, — заметила она снисходительно. — Дело в том, что мисс Поттер — известная и уважаемая художница, а мы — ее модели, натурщики. Она рисует наши портреты, а затем помещает их в своих книжках, которые пишет для детей. Впрочем, — добавила она, пренебрежительно фыркнув, — здесь, в деревенской глуши, вы могли и не читать эти книги.

— Тут вы ошибаетесь, — ответила Табиса Дергунья, которую задел высокомерный тон ежихи. — Сиживала я на спинке кресла мисс Толливер, когда она вслух читала деревенским детишкам книги мисс Поттер. Если мне не изменяет память, одно из этих произведений называлось «Повесть о двух нехороших мышках».

— Две нехорошие мышки! — закричал Мальчик-с-пальчик в сильнейшем волнении. — Так это же моя книжка, самая что ни есть моя! Там все про меня и мою женушку Ханку-Манку! — Крупная слеза выкатилась из правого глаза Мальчика и сползла по пухлой пушистой щеке. — О моя женушка, она упала с канделябра. Она разбилась насмерть, да, да, и теперь я совсем один. — Мальчик затрясся в рыданиях. — Горе мне, горе!

— Примите мои искренние соболезнования. — Табиса протянула Мальчику лапу, пытаясь его утешить. — Моя хозяйка, добрая милая мисс Толливер, внезапно скончалась на прошлой неделе и оставила меня без семейного очага. Никто лучше меня не понимает, каково вам сейчас.

Мальчик-с-пальчик нервно отшатнулся от кошачьей лапы, пусть и протянутой с самыми добрыми чувствами, — на ней были когти, и довольно острые. Матушка приучила его с самого нежного возраста опасаться кошек, любых кошек, но в особенности — деревенских, которые не получили должного воспитания: им нельзя было доверять ни в коем случае. Эта, похоже, была неплохо воспитана и довольно добродушна, да и сочувствие ее казалось неподдельным, и все же кто знает, какие злые намерения могли таиться в кошачьем сердце.

— А как умерла мисс Толливер? — полюбопытствовала Мопси.

— Она как раз ела кекс и читала письмо, — сказала Табиса и тяжело вздохнула. — Что-то ее опечалило, она даже всплакнула, а потом схватилась за сердце — и все, умерла. Я просидела подле нее всю ночь, пока утром не пришла мисс Вудкок, а потом мировой судья и констебль.

Миссис Тигги-Уинкль открыла рот от удивления.

— Констебль? — глухо зашептала она. — Так это было преступление? Яд в кексе?

— Не болтай глупостей, Тигги, — отмахнулась от нее Джози и добавила, как бы поясняя: — Наша Тигги склонна раскрашивать события в яркие цвета — этим она стремится привлечь к себе внимание.

— Вздор! — довольно грубо отрезала миссис Тигги-Уинкль. — Яркость вообще присуща моей натуре. На моей книге, — заметила она с самодовольной улыбкой, возвращая беседу к собственной особе,