Поверженый король - [125]

Суд закончился на следующий день. Гаврилов был освобождён прямо в зале суда в связи с отсутствием состава преступления в его действиях. В отношении следователя прокуратуры Васильева суд принял отдельное постановление, которое направил в республиканскую прокуратуру.

Мы вышли из зала суда все вместе. Гаврилов плакал, сидя на заднем сиденье автомашины, то и дело, обнимая и целуя дочь и жену.

Приехав в Казань, я доложил Костину о результатах суда и поинтересовался у него, когда Гаврилов может выйти на работу. Он улыбнулся и произнёс:

— Пусть выходит завтра. Отдохнул, наверное, на киче, соскучился по работе.

Я поблагодарил его за доверие. И, встав со стула, собрался выйти из кабинета.

— Погоди, — остановил меня Костин. — Через две недели начнётся суд над Лобовым. Нужно сделать всё, чтобы они не сломали это дело.

— Всё понял, Юрий Васильевич, — произнёс я. — Всё, что от меня будет зависеть, я всё сделаю.

Взглянув на часы, я вышел из кабинета заместителя министра внутренних дел и, позвонив Фаттахову, поехал в ресторан — обмывать освобождение Гаврилова.

* * *

Челадзе перехватил жену Лобова, когда та возвращалась с ребёнком из поликлиники. Он вышел из автомашины и молча встал на её пути.

— Что Вам нужно, молодой человек? — спросила она Челадзе.

Она никогда раньше не видела этого человека и поэтому испугалась за своего ребёнка.

— Ты разве не знаешь, кто я? — произнёс он. — Я Челадзе, моими деньгами ты пользуешься вот уже второй год.

— Извините, мне Ваша фамилия ни о чём не говорит, — произнесла Валентина и попыталась обойти его стороной.

— А ты спроси у мужа, он тебе расскажет, кто такой Челадзе.

— Вот Вы и решайте эти вопросы с моим мужем, а не со мной. Если Вы сейчас меня не пропустите, я буду кричать.

— Я не советую тебе это делать. Ваше время прошло, и рассчитывать на чью-то помощь в этом городе тебе не приходится. Отдай мою долю и живи спокойно. Не отдашь — пожалеешь. Подумай о своём ребёнке.

Он повернулся и направился к ожидавшей его автомашине. Проводив его взглядом, Валентина присела на лавку и заплакала. Ей было страшно возвращаться к себе домой, и она, встав с лавочки, покатила свою коляску к родной сестре.

Ирина, родная сестра Валентины, была дома. Она с утра успела опохмелиться и сейчас находилась в хорошем, приподнятом состоянии. Увидев в окно входящую в ворота сестру, она вышла на порог дома и встала на крыльце, уперев руки в бёдра.

— Что притащилась? — спросила она. — Плохо стало или пришла посмотреть на сестру, как та живёт всё это время без мужа?

Валентина остановилась посреди двора, не решаясь пройти дальше. Она не знала, что ответить сестре, так как просто не знала, почему она пришла к ней. После того как Ирина стала злоупотреблять спиртным, Лобов запретил той приходить к ним. И вот теперь, Валентина, получив не слишком горячий приём в некогда родном для себя доме, растерялась и не знала, что ответить.

— Прости меня, Ирина, — прошептала Валентина. — Я пришла к тебе, проведать тебя, твоих детишек.

— Наконец-то вспомнила обо мне, о племянниках. А где ты была раньше, Валя? Сначала твой Лобов убил моего мужа, оставив двух детей сиротами, затем он запретил мне навещать тебя, а вот теперь, когда его не стало, этого душегуба, ты приползла ко мне, потому что тебе стало плохо одной. Что, страшно одной?

— Ирина, почему ты так со мной разговариваешь? Я не знаю, что произошло между нашими мужьями, но я ни в чём этом не виновата. Ты знаешь, что всё это время я помогала тебе и твоим детям и, наверное, не заслужила от тебя подобного отношения ко мне и моему ребёнку.

— Уходи, Валентина. Уходи от греха подальше. Теперь ты знаешь то, что я испила тогда, когда твой муж не пустил меня на порог твоего дома.

Валентина окинула своим взглядом родительский дом и двор и, развернув детскую коляску, покатила её в обратную сторону.

* * *

Груздев собирался домой. Он убрал со стола все рабочие бумаги и, попрощавшись с уборщицей, направился к своей автомашине. Сев в машину, он вспомнил, что оставил один не решённый в течение дня вопрос, не поздравил своего друга с днём его рождения.

Выехав за ворота предприятия, он набрал скорость и направил свою машину в сторону Менделеевска. Было темно, холодный сильный дождь настойчиво стучал в лобовое стекло его «Тойоты». Он не заметил, как вслед за его автомашиной пристроилась старая ржавая «единичка».

Груздев сидел за рулём и весело насвистывал знакомый ему мотивчик из репертуара группы «Смоки». Рядом на пассажирском сиденье лежал подарок, который Груздев купил накануне в одном из магазинов Казани.

— Что он делает? — подумал Груздев, когда следовавший за ним автомобиль включил дальний свет и пошёл на обгон. Судя по всему, «единичке» было трудно тягаться с мощным двигателем его машины, и Груздев решил не устраивать на шоссе гонки, немного притормозил свою автомашину, пропуская вперёд себя «единичку».

Единичка, обдав его машину водой, устремилась вперёд, и скоро Груздев потерял её красные габаритные фонари из вида. Он вновь задумался, сетуя на плохую погоду и видимость на дороге, когда внезапно увидел стоявшую поперёк дороги «единичку». Груздев резко ударил по тормозам. Машина завиляла на дороге, словно пьяная, и остановилась в метрах трёх от стоявшей «единички».