Поверженный Король - [54]

– Вот видишь, я везде виноват. Я не хотел тебя напрягать своими проблемами. Рассчитывал, что сам могу во всем разобраться.

– Зря, ты, Володя, зря. Сейчас, конечно, вряд, что можно изменить в этом деле. Я бы на твоем месте все же «свалил».

– Спасибо, Фомич. Давай, приезжай, хотел бы поговорить с тобой вживую, а не по телефону.

– Спасибо за приглашение, как выберу время, сразу же подскачу.

Фомич положил трубку. Этот поздний вечерний разговор расстроил его окончательно. Лобов хорошо понимал, что дни Ефимова практически сочтены и по-честному, глубоко сочувствовал ему и его семье. Всех их в конечном итоге ждал подобный конец, одних раньше, других позже.

Лобов прошел на кухню и, налив себе полстакана водки, выпил ее залпом. Он долго лежал с открытыми глазами, пытаясь заснуть, но сон не шел к нему. Он заснул под утро. Спал он тревожно, часто просыпаясь и ворочаясь в кровати. Ему снился странный и не понятный ему сон. Сон, словно многосерийный фильм, крутился в его голове, каждый раз он начинался и заканчивался одинаково. Проснувшись, Анатолий старался понять, к чему снился ему это непростой для него сон, что он мог сулить – добро или зло.

«Надо будет спросить бабку, что означает этот сон», – подумал Лобов.

Он повернулся на бок и посмотрел на часы, они показывали половину шестого утра. Он встал с постели, он направился на кухню.

***

Анатолий вышел во двор и направился в соседний дом, во дворе которого уже суетилась баба Дуня.

– Здравствуй, бабуля! – поздоровался с ней Лобов. – Валентина как-то говорила, что ты можешь толковать человеческие сны?

– Больше она тебе ничего не рассказывала? Надо же, так и в колдуньи угодить можно, – произнесла баба Дуня. – Мать у меня покойная, та хорошо толковала сны, а я так себе. Давай, рассказывай, может и смогу чем-нибудь помочь тебе.

Лобов, смахнул снег с лавочки и присел на нее. Бабка, развесив на веревках стираное белье, подсела рядом с ним.

– Понимаешь, баба Дуня, я ночью неоднократно просыпался, но этот сон словно преследовал меня всю ночь. Стоило мне снова закрыть глаза, он вновь и вновь возвращался ко мне.

– Что, Анатолий, напугался? Так это только сон и не более. Так я слушаю, что ты видел во сне?

– Представляешь, баба Дуня, как будто я бегу по дороге, а дорога все не кончается и не кончается. Да и сама дорога, какая-то не нормальная, желтого цвета, словно выложена кирпичом. В конце, концов, я споткнулся и упал. Смотрю, а это не кирпичи вовсе, а золотые слитки. На каждом таком кирпиче выбиты какие-то фамилии, имена. Поднялся я на ноги, оглядываюсь назад, а дорога за спиной такая длинная и вся светится желтым цветом. Я снова захотел побежать дальше, но у меня ничего не получается. Такое ощущение, что уперся я в какую-то невидимую для моего глаза стену, вот она и не дает мне бежать дальше. А, впереди, за этой стеной, словно какая-то другая жизнь, однако, я никак не могу прорваться сквозь эту стену. Лобов замолчал и испытывающим взглядом взглянул на бабку.

– Ну, что скажешь, баба Дуня?

Бабка задумалась, а затем произнесла:

– Похоже, вещий сон ты видел Толя. Дорога, а тем более золотая, это твоя теперешняя жизнь. Золотые слитки с именами и фамилиями, это деньги и состояние людей, которые вымостили эту дорогу, по которой, заметь ты не шел, а бежал. Так, вот, что я тебе скажу. Все, что ты нажил в этой жизни или еще наживешь, пролетит мимо тебя, с большой скоростью, что ты и не заметишь, как это все потеряешь. Стеклянная стена – это преграда, которая на какое-то время отделит эти две жизни, золотую и обычную. Что это за преграда, я не знаю, но она достаточно прочная и ты ее не сможешь преодолеть с этими богатствами. Ты вернешься в другую жизнь, но при этом, у тебя не будет, ни денег, ни нажитого тобой добра.

Лобов, заулыбался и, встав с лавочки, направился к своему дому.

«Надо же, – подумал Лобов, – все, что заработаю в жизни, все потеряю. Да, быть такого не может. Еще не родился тот человек, который сможет вот так просто, отобрать у меня, нажитое. Да, я убью его, прежде, чем он это сделает.

Баба Дуня проводила его взглядом и перекрестилась. Она хорошо понимала, какая опасность нависла над ее соседом, но, как-то помочь или что-то изменить в его судьбе, она была не в силах.

«Как пришло, так и уйдет», – подумала она и, взяв в руки пустой таз из-под белья, направилась к себе в дом.

***

После обеда Лобов уехал в Мензелинск. При въезде в город, его встретил Ефимов, которого сопровождали три парня спортивного телосложения. Они обнялись и направились в придорожное кафе.

– Я, думал Ефимов, что мы поедим к тебе домой, а ты меня тащишь в кафе. Ты, думаешь, что я не бываю в кафе? – пошутил Лобов.

– Фомич, не обижайся. Просто, не хочу светиться с тобой в городе. Зачем, тебе мои головные боли.

– Ты за меня не решай, будут у меня головные боли или нет. Это тебя не должно напрягать.

– Да, ты не обижайся на меня, я ведь из лучших побуждений.

– Я и не обижаюсь. Как у тебя дела, как жена?

– Все нормально, Фомич. Пока видишь, держусь. Вот ребят набрал, охраняют даже ночью.

– Ты, думаешь, они спасут тебя? Я в этом, что-то сомневаюсь?