***
Лобов подъехал к родильному дому с большой помпой. Он вышел из черного «Мерседеса», который на время попросил у Груздева, и в сопровождении друзей направился к приемному покою. Все были веселы и возбуждены. Вокруг раздавался смех, и слышались шутки.
Анатолий с нетерпением ожидал выхода Валентины с ребенком. Он перекладывал большой букет цветов из одной руки в другую. Наконец дверь открылась и на пороге больницы показалась супруга. Сзади ее шла нянечка и несла завернутого в одеяло ребенка.
Он вручил цветы жене и принял ребеночка из рук няни. Гаранин сунул няни в руки деньги, коробку конфет и бутылку с вином. Усевшись по машинам, ребята направились к дому Лобова.
На следующий день, Анатолий вышел на работу значительно позднее, чем это делал раньше. Судя по лицу, все поняли, что ему в эту ночь пришлось не сладко. Ребенок, плохо спал, и ему с Валентиной, пришлось всю ночь успокаивать ребенка. Около дверей своего кабинета он увидел Пухова, который беседовал с его секретарем Верой. Увидев вошедшего в приемную Лобова, Пух сделал серьезное лицо и проследовал за ним в кабинет.
– Что, нового? – поинтересовался Лобов у Пуха. – Как там живет «голубой»?
– Все под контролем, Анатолий Фомич. Ребята доложили, что у него всю ночь горел свет в квартире.
– Это хорошо. Значит, зацепили мы его этой кассетой. Кстати, ты случайно не знаешь его полового партнера?
– Теперь знаем, Анатолий Фомич. Он из Челнов, глава администрации одного из районов.
– Вот они голубчики, – произнес Лобов. – Тоже, наверняка, женатый. Они сейчас все женаты. Как ты сам думаешь, люди бы выбрали в депутаты «голубого»? Думаю, что нет. Вот они сейчас все и кроются под порядочных людей.
– Вы практически угадали. Этот глава администрации совсем недавно разошелся. Говорят, что застукал на месте жену с любовником.
– Пух, у них совершенно другая жизнь и другой менталитет. Ты вот пара раз затянулся и тебе хорошо. А, для этих людей, чтобы им было хорошо, двух твоих затяжек марихуаны, будет мало. Им деньги и власть подавай, вот от нее они и балдеют. Ну что, Пух, позвоним этому Якову Семеновичу, послушаем, как он заверещит.
Лобов набрал номер и, откинувшись на спинку кресла, стал ждать соединения. То ли, Сидальский ждал этого звонка, то ли что-то другое сыграло в этом роль, но трубку поднял именно он, а не его секретарь.
– Сидальский, я слушаю вас. Говорите!
– Как вам наше кино, не правда ли, забавно? – спросил его Лобов.
– Что вы хотите от меня? Я деловой человек и не привык говорить попусту. Называйте вашу цену, и мы начнем ее обсуждать.
– Не спешите, вам теперь уже спешить некуда. Скажите, вам понравился ваш друг Артур Витальевич, в этом фильме. Мне кажется, что в нем умирает артист.
– Вы знаете, с кем вы связываетесь? Ваша попытка шантажа, обречена на неудачу.
– Вот, как? А, я почему-то думаю иначе. Ты, наверное, не очень хочешь, чтобы это кино посмотрела твоя жена? Да, и бывшая жена Артурчика, с большим удовольствием посмотрит на развлечения своего бывшего мужа.
– Я еще раз вас прошу, назовите цену, и мы начнем переговоры.
– Цена слишком велика, чтобы ее озвучивать. Мне нужно все, что есть у вас. А, у вас есть многое, в частности, акции вашего предприятия.
– Мои акции столь малы, что они вас не устроят, – ответил Яков Семенович.
– Вы очень заблуждаетесь, считая нас за лохов. Если бы мы не знали, чем вы владеете, то не ставили бы этот вопрос ребром. А, сейчас, думайте Яков Семенович. Обращаться в милицию не рекомендую, вам лишние разговоры, могут лишь помешать. Да и Артур Витальевич, наверняка будет против этого.
Лобов положил трубку и посмотрел на Пухова.
– Ну, как Пух, мы его – произнес Лобов. – Вот, что значит хорошая работа.
***
Сидальский, услышав гудки отбоя, положил трубку. Он сел в кресло, руки его тряслись. Паника охватила его полностью, внутри все дрожало, лоб и спина покрылись потом. Он стал искать на столе свою записную книжку. Несмотря на то, что книжка лежала на самом видном месте, он не мог сразу ее найти.
«Что делать? – подумал он –. Звонить Артуру или нет?»
Неожиданно дверь кабинета открылась и в дверях показалась секретарь. Она остановилась в дверях и удивленно посмотрела на Сидальского. Таким растерянным и беспомощным она его еще не видела.
– Яков Семенович! – обратилась она к нему. – Скажите, вам плохо? Может вызвать скорую помощь?
– Вон из кабинета! – заорал он на нее. – Я кому сказал, вон!
Она растеряно попятилась назад и спиной открыла дверь. Выйдя в приемную, она рассеяно посмотрела на посетителей, которые сидели в приемной, надеясь попасть к Сидальскому на прием.
– Извините товарищи. Яков Семенович, не сможет вас принять сегодня. Он заболел и сейчас уедет в больницу.
Посетители понимающе загудели и стали по одному покидать приемную. Секретарь сидела словно на иголках, ожидая звонка шефа. Прошло больше часа, прежде чем он ей позвонил.
– Зайдите ко мне, – пригласил он.
Секретарь осторожно открыла дверь и вошла в кабинет. Яков Семенович сидел в кресле. Ему было явно нехорошо, но она уже не решилась спросить его об этом и предложить ему проехать в заводскую больницу.
– Да, я слушаю вас, Яков Семенович, – произнесла она.
