Поверженный Король - [103]

Виктор сел в кресло и пододвинул к себе полученную по телефаксу информацию в отношении Муратова. Перечитав ее, он не нашел ничего такого, что можно было бы использовать в виде козырной карты, в разговоре с ним.

«Странно, как-то? – подумал Абрамов. – Два года разрабатывали группировку и никаких интересных материалов».

Взглянув на часы, Виктор приказал «поднять» из камеры Муратова. Пробежав еще раз по записям, он сунул бумаги в ящик стола

***

– Ты, что мне порожняки гоняешь, начальник! – произнес Муратов. – С чего вы взяли, что я являюсь правой рукой Чекиста? Я вообще не знаю, за что меня задержали. Я никогда не входил ни в какие бандитские формирования!

Время шло. Он отрицал все, что мог и не мог отрицать.

– Муратов! Тебя и еще двух твоих товарищей задержали сотрудники восемнадцатой колонии во время попытки совершить передачу запрещенных предметов в зону. У меня имеются протоколы о вашем задержании. Скажите, если вы такой законопослушный гражданин, то чем вы можете оправдать этот поступок?

– Мы, просто, начальник, зону грели. Нас, с ребятами, там хорошо знают и за все это, уважают.

– Тогда скажи мне Муратов, почему ты оказался в группировке Чекиста, а не у Хомича? Ведь в вашей группировке, насколько я знаю, практически нет судимых ребят, а вы зону греете?

– Начальник! От сумы и от тюрьмы, гарантий нет.

Попросив у Абрамова разрешение, Муратов закурил и, перекинув ногу на ногу, победно посмотрел на него

– Значит, ты жил, опасаясь, что тебя могут закрыть, то есть готовил почву и тому подобное.

– Все может быть. Однако, теперь я особо зоны не боюсь. Я достаточно авторитетен в тех кругах и поэтому, думаю, не пропаду.

– Видишь ли, – произнес Абрамов, – ты же в нормальную «зону» не попадешь. Я даже не знаю, куда тебя направят. «Поднимешься», а там твой авторитет абсолютно никого не интересует, там другие критерии.

Муратов напрягся, улыбка слетела с его губ и он, с осторожностью посмотрел на Виктора.

– Да, да, Муратов. Ты ведь в нормальную зону не попадешь. Ты совсем забыл, что служил во внутренних войсках и по «понятиям», ты – мент. Значит, отбывать свой срок, будешь на «ментовской» зоне, вместе с зятем Брежнева. Они тебя там быстро научат любить родину. А если ты будешь на другой зоне, то все будут считать тебя предателем. Поэтому, расскажешь ты мне все о своей группировке или нет, сейчас для тебя это не столь уж важно. Сейчас тебя переведут из общей хаты в отдельную камеру, и все забудут о тебе. Кроме тебя, Муратов, я работаю и с другими твоими друзьями. Они в отличие от тебя более сговорчивы. Если ты не знаешь, прокуратура республики возбудила уголовное дело по статье бандитизм в отношении вашей группировки. Это громадные сроки, без надежды на амнистию. Вот ребята и стараются выплыть из этого, кто, как может. Они сдают всех, а все будут считать, что их сдал ты. Я тебе не предоставлю наималейшей возможности, как-то оправдаться перед ребятами. Там, что посмотрим, как ты запоешь. Пока Чекист в бегах, ты лидер группировки и судить тебя будут отдельно от всей вашей бригады. Сколько ты проживешь, я не знаю, но думаю, что не совсем долго.

Муратова отвели в ИВС и поместили в одиночку.

***

Муратов сидел в одиночке и размышлял о своем будущем. Еще вчера он был уверен, что в этой жизни для него все предельно ясно. Оказалось, все это не так. Сегодня ему четко все разложили по полкам и от былого спокойствия, не осталось и малейшего намека. Он знал, что такое бандитизм, лишь по книгам и кино и вдруг, он стал одним из лидеров бандитской группировки. Проходя службу во внутренних войсках, он хорошо знал, отношение государства этой категории осужденных и рассчитывать на какую-то поблажку со стороны власти, было глупо. Если, ему эта статья еще давала какое-то преимущество перед другими заключенными на «черных» зонах, то на милицейской, ему в лучшем случае грозило стать изгоем, а в худшем, быть убитым. Подобная перспектива не радовала его, и нужно было что-то предпринимать, чтобы каким-то образом поменять систему заключения. И этим могло стать лишь добровольная помощь следствию. Он не спал всю ночь и, дождавшись следующего дня, он начал стучать в дверь.

У Абрамова с утра было плохое настроение. Вечерняя размолвка с женой, по поводу ее отъезда с дочкой, давала о себе знать. Возникшие еще ночью боли в сердце не стихали. Зайдя в кабинет, он приказал «поднять» Муратова к себе в кабинет. Осунувшийся за ночь, он, молча, вошел в мой кабинет и остановился в дверях. Отпустив конвой, Виктор разрешил ему присесть на стул.

– Что случилось? Не вижу хамского выражения лица? – поинтересовался у него Абрамов. – Думаю, что разговора между нами не получится….

– Виктор Николаевич. Простите меня – дурака, за мой тон и поведение. Вы оказались правы – я сам набиваюсь к вам на допрос. Я не спал всю ночь. Вы единственный человек, кто разыграл со мной эту карту. Я имею ввиду, с моей службой во внутренних войсках. До этого мне никто никогда не предъявлял подобное. Для всех своих друзей и товарищей я был нормальным пацаном.

Муратов сделал паузу и внимательно посмотрел на Абрамова, словно оценивая, стоит ли ему говорить дальше. Виктор разгадал его сомнение и произнес, вполне обыденным голосом: