Поверженные боги - [26]

— Надеюсь, — продолжала она, — это не известие о моем прибытии лишило тебя сна? — Смысл этого вопроса дошел до меня, когда гостья наконец сняла шаль и я увидел черные волосы, без отчетливой белой пряди. Бью Рибе продолжила: — Хотя, конечно, мне было бы лестно думать, что подобное известие взволновало тебя настолько, что ты потерял сон. Было бы приятно узнать, что тебе не терпелось меня увидеть.

Наконец мне удалось сладить с голосом и прохрипеть:

— Я не получал никаких известий! Как ты смеешь являться в мой дом посреди ночи? Как ты смеешь выдавать себя за… — Я осекся, сообразив, что говорю чушь. Нельзя же было и вправду обвинить Бью Рибе в том, что она так похожа на свою покойную сестру.

Кажется, гостью удивил и напугал такой прием, потому что она сбивчиво заговорила:

— Я посылала к тебе мальчонку… Дала ему боб какао, чтобы он отнес тебе весточку. Значит, мальчишка меня обманул? Но внизу… когда я постучалась, Звездный Певец сердечно меня приветствовал. Я поднялась к тебе: вижу, ты не спишь, Цаа. Вот и решила, что ты меня ждешь…

— Как-то, помнится, Звездный Певец просил меня прибить его, — прорычал я. — Похоже, пришло время выполнить его просьбу.

Повисло молчание. Я ждал, когда уймется бешеное биение моего сердца, а Бью, похоже, испытывала смущение, упрекая себя за столь неожиданное вторжение. Наконец она почти смиренным, столь не характерным для нее тоном промолвила:

— Пожалуй, я пойду и лягу в той комнате, которую занимала раньше. Может быть, завтра… ты не будешь так сердиться на меня за неожиданное вторжение.

И она ушла, прежде чем я успел что-то сказать в ответ. У меня невольно возникло ощущение, что меня просто осаждают женщины.

Лишь утром, за завтраком, мне на короткое время удалось остаться в одиночестве, не считая прислуживавших рабов, на которых я и сорвал свою злость.

— Я очень не люблю сюрпризы, особенно под утро! — прорычал я.

— Сюрпризы? Под утро? — Бирюза явно ничего не понимала.

— Я имею в виду, что госпожа Бью заявилась к нам в дом сегодня на рассвете…

— Госпожа Бью? Она здесь? Неужели наконец приехала?

— Да, — подал голос Звездный Певец. — Я и сам удивился, но решил, что ты, господин, просто забыл сказать нам, что ждешь ее сегодня ночью.

Выяснилось, что парнишка, посланный Бью, так и не явился, поэтому Звездный Певец был очень удивлен, услышав в такой час стук во входную дверь. Бирюза так и вовсе спала и ничего не слышала, а вот он впустил гостью, которая велела ему не беспокоить меня.

— Поскольку госпожа Ждущая Луна прибыла в сопровождении носильщиков, — пояснил он, — я решил, что ты все знаешь.

Теперь понятно, почему слуга в отличие от меня не принял гостью за призрак Цьяньи.

— Госпожа сказала, чтобы я не будил тебя и не поднимал шума, что она сама знает путь наверх. А ее носильщики, мой господин, принесли немало поклажи. Я велел сложить все эти корзины и тюки в передней комнате.

Что ж, по крайней мере, хорошо уже то, что ни он, ни Бирюза не видели моего смятения при неожиданном появлении Бью и что Кокотон не проснулась и не испугалась. Поэтому я перестал ворчать и налег на завтрак. Но успокоился я, как выяснилось, ненадолго.

Вскоре Звездный Певец, чувствуя, что с утра я не в духе, робко доложил, что ко мне явилась посетительница, но он без моего приказа не позволил ей пройти дальше входной двери. Зная, кто это может быть, я вздохнул, допил свой шоколад и направился ко входу.

— Неужели никто даже не пригласит меня в дом? — язвительно поинтересовалась Смешинка. — Не можем же мы с тобой, Микстли, прямо на лестнице…

— Нам вообще лучше забыть о вчерашнем разговоре, — прервал ее я. — Ко мне в гости приехала сестра покойной жены. Ты помнишь Бью Рибе?

Смешинка если и смутилась, то ненадолго.

— Ну что ж, здесь, пожалуй, и вправду было бы неловко. Тогда пойдем в наш дом.

— Но, моя дорогая, — попытался возразить я, — мы не виделись с Бью целых три года. С моей стороны было бы чрезвычайно неучтиво оставить ее одну. И как мне объяснить свое отсутствие?

— Но Коцатль вернется домой сегодня вечером! — застонала Смешинка.

— Выходит, мы упустили эту возможность.

— Значит, надо использовать другую, — решительно заявила она. — Когда мы сможем это сделать, Микстли?

— Вероятно, теперь уже никогда, — ответил я, испытывая смешанные чувства: не знаю даже, что перевешивало — сожаление или облегчение от того, что столь деликатная ситуация разрешилась сама собой. — Отныне тут будет слишком много чужих глаз и ушей, от всех нам не спрятаться. Тебе лучше всего забыть…

— Ты знал, что она приедет! — вспылила Смешинка. — Вчера ночью ты только делал вид, будто устал, чтобы спровадить меня и дождаться, когда у тебя появится настоящая отговорка.

— Думай, как хочешь, — отозвался я с непритворной усталостью. — Так или иначе, теперь из твоей затеи ничего не получится.

Смешинка сникла, словно из нее выпустили воздух, и, отведя глаза, тихо сказала:

— Долгое время ты был мне другом, Микстли, а еще дольше дружил с моим мужем. А теперь ты предал нас обоих. — С этими словами она медленно спустилась по лестнице и медленно побрела по улице прочь.

Когда я вернулся в дом, Кокотон завтракала, поэтому я нашел Звездного Певца, придумал для него совершенно ненужное поручение на рынке Тлателолько и велел ему взять с собой девочку. Как только малышка поела, они ушли, а я без особой радости стал ждать появления Бью. Объяснение со Смешинкой далось мне нелегко, но оно по крайней мере было непродолжительным. А вот от Ждущей Луны так быстро не отделаться. Гостья встала и спустилась вниз только в Полдень, с опухшим заспанным лицом. Я присел напротив нее за обеденный стол и, когда Бирюза подала нам еду и удалилась на кухню, сказал: