Поверьте один раз - [20]

— Главное, чтобы лицо до свадьбы зажило, — он улыбнулся. — А насчет этого надо подумать. Возможно, надо сходить к экстрасенсу. Они, говорят, делают разные вещи, которые превосходят наши представления о мире.

— Делай, как знаешь. Я буду тебе помогать. И не исчезай.

— Ладно. Давай пока забудем об этом.

— Давай?

— С такой физиономией все равно на улицу не выйдешь. Не только упыри, люди разбегутся.

Часть 2. V-666

I.

Хомут вышел на улицу. Небо захватывали свинцовые тучи. Холодный ветер гонял пыль. «Будет ливень. Надо было зонт захватить». Он торопливо ускорил шаг. Когда добрался, дождь уже начал накрапывать. Приземистый невысокий домик, окруженный забором из видавшего виды штакетника, ничем не выделялся из десятков окружающих его. Он огляделся по сторонам. Никого не было. Открыл калитку и огляделся еще раз. Ему показалось, что кто-то глядел из дома напротив. Не спрашивая разрешения, вошел в дом. Споткнувшись на крыльце, ударился головой об стенку, едва успел схватиться за ручку двери и влетел в комнату. В совершенно пустой комнате, кроме печи, стояли еще резной стол и не менее прекрасные стулья. Столь резкий контраст между мебелью и тюремным ландшафтом, веющим от остального, вызывал смешанные чувства. Три окна, наглухо задрапированные какой-то непрозрачной одноцветной материей, дополняли мрачную идиллию. За столом сидели трое. Длинные капюшоны скрывали лица. Одежда пилигримов в двадцатом веке смотрелась бы маскарадом, но гнетущая пустота и слабый свет дрожащей свечи не располагали к меланхолии.

— Садись, — сказал один из сидящих. Хомут сел спиной к двери. Сидевший напротив Хомута откинул голову назад и посмотрел пристальным взглядом. Холодный блеск глаз, различимый даже в сумерках, вызвал волну непонятной опасности.

— Говори.

— Я догнал их вчера ночью на тропинке, почти у кладбища, — выдохнул Хомут. — Как вы и говорили, вначале шел за ними и в нужный момент появился.

— А они?

— Вначале испугались, потом обрадовались. Александр не говорит, почему он ищет упырей, но, я думаю, рано или поздно скажет. Мы пришли на кладбище. Посидели на лавочке у могилы. А затем я и Александр пошли на поиски. Ничего не нашли. А когда вернулись, Славы не было, а вещи остались. Сегодня я позвонил, он говорит, проснулся в могиле и ничего не помнит.

— Сильно пьян был, когда шел?

— Нет.

— От чего не помнит?

— Он говорит, что сам не понимает.

— Братья, — сидящий встал. — Нас повсюду травят, отовсюду гонят. Но мы существуем! Они говорят, что мы приносим в жертву людей и что мы убийцы. А сами призывают радоваться, когда умирает человек: «Бог забрал его!» Они прославляют двенадцать Апостолов. И проклинают тринадцатого. Но разве не благодаря ему сбылось пророчество и человечество очистилось? Разве остальные не отрекались от их Бога? Они проповедают: «Бог создал человека». Но разве найдется тот, кто не осудит родителей, кои бросят на произвол судьбы дитя свое за плод яблони? Они пугают Диаволом. Кликуши! Но что есть грех? Соблазнов наслажденье! Так как же можно напугать наградой? Адам, вкусивший яблока, и Ева из рая были выгнаны тотчас же. А ныне церковь освящает брак! Младенец, только лишь родившись, уже несет проклятье от рожденья. И рясоносцы грех его снимают, бросая в воду, что в серебряном сосуде. Скажите мне — не смех ли это? И миллионы душ, поверя в это, приходят, отдают себя в их руки, и жизнь, короткая как пламя свечки, должна у них быть адом на земле. Нельзя пить это, есть вот это и вот это. Нельзя любить — коль ты влюбился. Ведь в день их страшного суда Бог изберет лишь тех, кто жен не знал. А если ты женат и возжелал другую — не смей! Но если хочешь — разводись и снова выбери оковы. И закорючку на бумаге они зовут священным актом! Да даже подлая свинья захочет ли жить в таком хлеву? Народ пугают! И серой, и гиеной огненной в аду. Подумайте! А как же так? Людей к любви он призывает, а сам на муки и на страх он мириады обрекает? И вот уж Сатана кошмар. Им с детства каждого стращают. Но что он сделал? Подарил одну большую радость людям! Когда от мора и чумы по пол-Европы умирало, они кричали: «Бог послал за ваши грязные грехи». Так для чего нам нужен Бог кто вcex на муки обрекает? Трагедии и боли нам он посылает за грехи, а мы за это все должны жить словно червь в земле! И Иисуса каждый день помногу раз благодарить? Наш Бог отвержен, но не нами. Он посылает помощь нам. Те пять часов, с полуночи до первых петухов, он, наконец, забрал себе. И люди начали бросать молиться — на идола, с венком — из терний. Мы пили кровь тех, кто отверг Его. И я тебя послал узнать, — прервав проповедь, обратился он к Хомуту, — не роют ли нам яму, пока мы слабы. Я не хотел, чтобы нашли наш храм во склепе и те тела, чью кровь мы в жертву принесли. Сейчас, когда на город спустилась благодать и ходят слуги Диавола, должны мы тайну соблюдать. Пока никто не верит, должны мы потихоньку свидетелей и слишком любознательных в наш храм сносить и ложить на алтарь. А если трупа нет, то и пиши — пропало. Дождаться надо, когда весь город в лоно Сатаны придет. Ну а потом уж можно будет заявить открыто. — Он наклонил голову, и капюшон скрыл его лицо. — Вот уже два года, как мы открыли приход в этой местности. Но до сих пор нет ни одного контакта. Каждый начинающий любопытствовать уходит к Отцу Нашему. Пора менять тактику. Надо подождать с этим и вести за ними наблюдение. И если кто-то далеко продвинется, можно будет осуществить слияние нас и длани Отца Нашего. И тогда мы сможем вернуть всех заблудших овец под сень Отца Нашего.