Поверь в своё дитя - [36]

После первого опыта рассказа басни я во время наших прогулок с дочкой нередко снова читаю ей «Ворону и Лисицу», перемежая стихи песенками «Братец Яков» и «Мальбрук в поход собрался». И вот Галя начала повторять целые слова, затем словосочетания. А когда я иногда замедляю темп, она обгоняет меня и говорит следующую строчку. Я немножко пережидаю и, вместо того, чтобы ее опережать, повторяю вслед за ней. Наконец, она начинает говорить вслух всю басню сама, правда, еще отрывками, которые я повторяю после нее. Это побуждает Галю рассказывать дальше. После этого я готовлю другую басню про «Лягушку, которая захотела стать такой же толстой, как бык».[11] Дочка запоминает ее уже с гораздо большей легкостью. Я выбрала именно эту басню, так как в ней много диалога, она достаточно короткая, но в то же время у нее довольно сложная мораль:

Пример такой на свете не один:

И диво ли, когда жить хочет мещанин,

Как именитый гражданин,

А сошка мелкая, как знатный дворянин.

Было от чего впасть в отчаяние! Но я совершенно не хочу пасовать перед трудностями. Вот как я вышла из положения:

Мещане — это те люди, которые живут в обычных домах. А богатые именитые господа, то есть короли, принцы, маркизы, живут в замках (таких, как в «Спящей красавице»). Но есть мещане, похожие на лягушку — они хотят выглядеть толще и важнее, чем на самом деле. Они хотят быть похожими на богатых господ. Им уже не нравятся свои дома. Они хотят иметь такие же замки, как богатые господа. Поэтому они начинают их строить, но плохо знают, как это нужно делать. И они приказывают возводить для себя некрасивые и вычурные замки. А потом выясняется, что они даже не знают, как нужно жить в этих нелепых замках. Часто строительство стоит так дорого, что их семьи голодают и мерзнут. И мещане чувствуют себя очень несчастными, хотя раньше, до этого, в своих собственных домах им жилось очень хорошо. Слова «мелкая сошка» означают, что такие люди весьма незначительны, не имеют никакого влияния, авторитета, а хотят, чтобы их принимали за влиятельных господ. Мещане поступают, как лягушка. Вот почему Лафонтен говорит, что в мире много людей, которые не умнее лягушки. Они такие же глупые, как и она! И они становятся несчастными, оттого что хотят стать большего размера, чем им положено быть!.

Я сознаю, что подобные объяснения весьма лапидарны и примитивны. Но не следует при этом забывать, что ребенок знакомится с такими понятиями в первый, но далеко не в последний раз. Позже, когда он встретит слово «забастовка» или «рабочий» (дети всегда внимательно слушают радио и смотрят телевизор), можно будет, напомнив басню, объяснить эти слова: рассказать, кто такие рабочие, как бедно они жили в XIX веке и как, стремясь быть богаче, они с помощью забастовок достигли того, чего хотели. А в другой раз на примере сказки братьев Гримм «Черт с тремя золотыми волосками» расскажите детям, что крестьянин благодаря своему уму и смелости смог сесть на трон и чувствовать там себя на месте. Важно давать детям в руки много мелких «снежков», на которые может налипать «снег» знаний, и таким образом показать им, что в один прекрасный момент у них получится замечательный снежный ком.

И вот еще один опыт, который я приобрела, как и все родители, у которых не один ребенок: то, что подходит для одного ребенка, может оказаться совершенно непригодным для другого. Это справедливо для всех аспектов воспитания и обучения. Галя могла бы служить замечательным подтверждением принципов Домана (если не считать неудачи с чтением и счетом), она так любила с самого раннего возраста участвовать в разных демонстрациях, повторять, показывать то, что она умела и знала.

Младшая же, напротив, ни к чему не проявляла никакого интереса, говорила мало и очень неразборчиво. Передо мной возникала перспектива, которая поистине пугала меня. Вот старший ребенок, с ним легко заниматься. Я постоянно совершаю какие-то открытия, родители и сама девочка полны живого интереса, в голову приходят неожиданные мысли, перед ребенком хочется распахнуть мир, и даже если он в настоящий момент не все ощущает, то все равно чувствуются желание показать себя и свежесть восприятия. Но при таких же занятиях со следующим ребенком у родителей уже вдвое меньше времени и энергии. А если еще малыш не реагирует на то, что ему предлагают, из-за особенностей характера или просто, чтобы отличаться от старшего брата или сестры, либо, что тоже бывает, из-за некоторого автоматизма приемов родителей, то у мам и пап опускаются руки, а между двумя детьми возникает пропасть. Это классическая схема, и я совершенно не хотела, чтобы у меня получилось так.

Однако я ясно чувствовала, что все, что Галю интересовало и на что она реагировала быстро, энергично, ярко, Селине более чем безразлично. В бассейне Селина не могла пробыть более пяти минут; игра с географическими картами, которую Галя так любила, Селину не интересовала совершенно; алфавит, который Галя легко выучила по системе Энгельмана (А — две расставленные ноги со связанными веревочкой коленками; Б — угол, к которому с одной стороны приложили пряжку; В — прямая нога с двумя пряжками и т. п.), не имел у Селины ни малейшего успеха, и даже на «уроках», которые Селина от меня требовала, не возникало никакого диалога: я говорила одна, и мой энтузиазм понемногу угасал.