Повелительница грез - [11]

— Благодарю, — кивнул Луис. — Приятных снов на новом месте.

Он вернулся в спальню. Шонтэль охватило отчаяние — он решил не тратить на нее попусту время. Несколько секунд она колебалась, не пойти ли ей за ним следом, не устроить ли скандал по поводу этой сомнительной сделки… Но зачем?

Он ничего не станет слушать.

Именно это и было основным камнем преткновения.

Он ничего не станет слушать.

Даже оставаясь до утра, она не могла иметь твердые гарантии, что Луис сдержит слово. Но это неважно; по крайней мере, она сделала все, что было в ее силах. И даже если вся эта история ни к чему не приведет, ее совесть будет чиста.

Шонтэль подошла к телефону, сняла трубку и сделала заказ в службе времени, чтобы ее разбудили в пять сорок пять утра. Звонок разбудит и Луиса. Оно и к лучшему: он увидит, что Шонтэль выполнила свои обязательства, пробыв у него всю ночь.

Она погасила свет во всех комнатах. Тусклого света, что падал с улицы через окно, ей более чем достаточно. Она сдвинула два кресла, села в одно и положила ноги на другое. Надеясь, что усталость поможет ей заснуть, она закрыла глаза и молила Бога, чтобы он послал ей сон.

Но слезы текли, как кровь из открывшейся раны в ее сердце. Тихие слезы. Одинокие слезы. Слезы, которые нужно было выплакать сегодня, ибо завтра она вновь должна быть сильной. Она плакала долго, но сон сморил ее, на короткое время подарив душе покой.

— Шонтэль…

Звук собственного имени заставил ее проснуться. Глаза слипались. Она сонно посмотрела вверх.

Луис стоял над нею.

Голова гудела. Зачем он разбудил ее? Она уловила легкий запах мужского одеколона и вдруг поняла, что он уже побрился и одет. Это означало, что она проспала и он крайне удивлен, видя ее здесь. Шонтэль встрепенулась, оттолкнула ногой кресло.

— Сколько сейчас времени? — Она запаниковала при мысли, что Алан ждет и беспокоится.

— Достаточно, — ответил он довольно бесцеремонно. — Чуть меньше половины шестого. Я заказал завтрак. Подумал, что тебе не помешает немного подкрепиться перед тем, как все начнется.

— Завтрак? Для меня? — произнесла она неуверенно.

— Для нас обоих.

Стук в дверь оповестил их, что завтрак прибыл. Луис направился к двери. Шонтэль посмотрела ему вслед — он был в форме военно-морских сил. К чему этот маскарад? Что он замышляет?

Она пошла в ванную, чтобы ополоснуть лицо и привести себя в порядок, посмотрела в зеркало — выглядит ужасно: белки воспалены, под глазами — синяки. Волосы растрепаны, но все это не имеет значения. Немного расправив помятую одежду и морально подготовив себя к тому, чтобы увидеть Луиса Анхеля в последний раз, Шонтэль поспешно вышла из ванной, размышляя о том, что же он задумал.

Стол в гостиной был накрыт, и Луис уже завтракал. Он взглянул на нее, когда она вошла; казалось, он видит ее насквозь.

— Я налил тебе кофе.

— Спасибо. — Это слово вырвалось машинально. Она старалась не думать об их недавней близости, но воспоминания мучили ее, не давая сосредоточиться.

Он указал на кресло напротив, видя, что за стол она садиться не спешит.

— Только давай без церемоний, Шонтэль. Не говори мне, что не хочешь есть.

— Я не голодна. — Это была правда. — Я попросила разбудить меня в пять сорок пять. Не думала, что ты встанешь так рано.

— Я уйду из отеля, как только отменят комендантский час, — ответил он.

Шонтэль насторожилась: что-то не так. Почему он хочет уйти, а как же автобус?

— Зачем? — спросила она. — Ведь на улицах может начаться стрельба. Он пожал плечами.

— Это мое дело.

Она наблюдала, как он хрустит своим круассаном. Ему наплевать, что будет с ней и Аланом.

— Что, если автобус не подъедет к семи часам? Где тебя искать?

Он поднял на нее глаза, усмехнулся.

— Трудно сказать.

— Меня такой ответ не устраивает, Луис, сказала она жестко, подчеркивая каждое слово.

Его губы скривились в иронической усмешке.

— Другого не будет, Шонтэль. Бери, что дают, или уходи.

Вот этого она стерпеть не могла. Уже не было сил сдерживаться.

— Я никогда не использовала тебя так, как ты использовал меня этой ночью! Я не знаю, почему ты считаешь, что имеешь право так обращаться со мной! Но на этот раз я не уйду, потому что не верю тебе!

Это отбило ему аппетит. Он перестал есть и устремил на нее свирепый взгляд.

Крик, вырвавшийся из груди Шонтэль, чуть не сорвал ей голосовые связки, но потребность высказаться была слишком велика.

— Куда бы ты ни пошел, выйдя из этого отеля, я пойду за тобой! И буду идти до тех пор, пока автобус не окажется у дверей нашей гостиницы! Я…

— Когда это я лгал тебе?

— Не пытайся доказать обратное! — Она просто взорвалась от возмущения. Старые раны в душе снова кровоточили. — Тебе было весьма кстати забыть о Клаудии Гальярдо на некоторое время, пока с тобой была я.

— Я не женат на ней.

— Помолвлен, со слов твоей матери. Твоей матери, о которой ты с такой нежностью рассказывал мне, когда мы жили в Буэнос-Айресе. Твоей матери, предельно четко разъяснившей мне истинное положение вещей.

— Когда это было? — выдохнул он.

— За день до того, как я оставила тебя. И после того, как ты, отклонив приглашение своей матери, решил держать меня подальше от родственников.