Повелители сумерек - [54]

— Да или нет?

— Если я тебе скажу…

Эви улыбнулась:

— Этого мне достаточно. Теперь мне понятно, кому я обязана появлением афганов, которые пытались ликвидировать меня. А теперь мы подходим к вопросу, который тянет на целый миллион долларов.

Эви наклонилась вплотную к лицу Сигера:

— Почему?

— Я занимаюсь только недвижимостью. И мне не говорят…

— Я повторяю вопрос. Почему? И если ты снова начнешь утверждать, что не знаешь, я пущу тебе пулю в лоб, а самого тебя сброшу в Ист-Ривер.

Сигер жадно глотнул воздух и весь затрясся. Эви услышала, как он буркнул себе под нос:

— Черт, но где же они?

— Какие еще «они»?

Сигер посмотрел ей в лицо. Было видно, что он на грани истерики.

— Никто…

Вот почему он тянул время. Эви попятилась от Сигера, не сводя с него дула «пушки».

— Где?

— О чем ты?

— Где радиопередатчик? Где он?

В лице Сигера не было ни кровинки:

— Меня заставили проглотить его.

Эви продолжала пятиться.

— Мне следует прямо сейчас разнести тебя к чертовой матери…

— Неужели ты думаешь, что я сделал это добровольно? Ты хоть представляешь себе, что это за твари? Со мной обращались как с последней скотиной…

— Но почему? — крикнула ему Эви.

Руки ее тряслись.

— Они хотят назад своих людей… — его прервал гул приближающегося аэрокара.

Сигер перевел взгляд на реку. Эви заметила обтекаемый черный силуэт «Крайслер Уайверна».

Сигер принялся размахивать свободной рукой и кричать:

— Сюда, сюда.

Эви тотчас поняла, что сейчас произойдет. Она нырнула за брошенный грузовик и крикнула:

— Сигер, ложись!

Нижний уровень моста Квинсборо прошила автоматная очередь. Высунув голову из-под грузовика, Эви увидела, как Сигер дернулся и, потеряв равновесие, повис на лесах, болтаясь на цепочке подбитого бархатом наручника.

Рядом с Эви просвистела пуля, разнеся в клочья шину соседнего грузовика.

Черт.

Эви забилась в тесное пространство между грузовиком и бетонной разделительной полосой и прижалась спиной к заднему колесу. Яснее ясного, она угодила прямо в капкан. Ей было слышно, как с другой стороны с грузовика над ней завис «Уайверн». Неужели водитель пытается прошмыгнуть в узкую щель пролома?

Черт побери, так оно и есть. По изменившемуся гулу оборотов винта Эви распознала, что «Уайверн» приближается к мосту. Более того, она даже улавливала запах, исходивший от его индуктора. Аэрокар поднял в воздух тучу снежной пыли, обдавая Эви теплыми потоками.

Она сглотнула комок и проверила «Мишков». У нее было всего лишь шесть патронов и складной нож за голенищем ботинка. Вряд ли этого окажется достаточно. Эви не тешила себя напрасной надеждой.

Налет на ее дом стал для ФНО дорогостоящей ошибкой, которую террористы редко допускали вторично.

Эви явственно ощущала запах афганских наемников, их было не меньше троих.

У нее оставалось два выхода — или сидеть, или дать стрекача.

Если она побежит, ее тут же пристрелят. А это Эви вовсе не прельщало. До сих пор ей удавалось увертываться из-под пуль. Пусть ей и дальше в этом везет.

Может, сейчас настанет время исправить гипотезу, что они хотят взять ее живьем?

Кто-то направил на нижнюю часть моста Квинсборо луч прожектора. Негромкий гул, доносившийся из-за спины, перерос в грохот. Ночь прорезало завыванье сирен и треск вертолетных винтов.

Из громкоговорителя донесся чей-то властный голос:

— Отойди прочь от аэрокара.

За спиной Эви раздался звук автоматной очереди, звон разбитого где-то в отдалении стекла, и прожектор погас. Эви услышала, как взревел мотор «Уайверна».

Полицейские открыли огонь.

Эви сжалась в комок. Мимо нее летали бетонные осколки. Пули рикошетом отскакивали от грузовика, принося с собой запах раскаленного металла. Еще две шины разлетелись в клочья.

Раздался резкий хлопок, и в нос Эви ударил запах расплавленной керамики — значит, пуля попала в работающий индуктор. Должно быть, попали в «Уайверн». Она услышала, как заглохли винты; автоматная очередь стихла, а затем раздался всплеск.

На нижний уровень упал луч еще одного прожектора. Эви услышала, как с обеих сторон к ней приближаются машины. В пятне света замелькали красно-синие автомобили. Ее окончательно загнали в тупик, оставался только один выход — броситься с края моста и нырнуть в Ист-Ривер. И если «Уайверн» поймал ее в ловушку, то легавые взяли в кольцо.

Прошло не более десяти минут с того момента, как Эви столкнула в воду «Мирадор». Она явно недооценила расторопность нью-йоркской полиции.

Эви положила «Мишков» рядом с собой, и когда из-за грузовика, целясь в нее из пистолета, вынырнул один из легавых, Эви широко развела руки:

— Сдаюсь.

Полицейские вытащили ее на открытую площадку. Со всех сторон Эви окружали фигуры в черно-белой форме. Ну и прорва, где только все они разместились. Подобно тем полицейским, что проводили оцепление театра на Таймс-Сквер, эти ребята словно выросли из-под земли. Создавалось впечатление, будто у них в резерве находился целый дивизион, готовый…

К чему?

Полицейский заставил ее нагнуться над капотом новенького, с иголочки, «Шевроле Кальдера». Коп произвел наружный обыск и опустошил ее карманы. Трое других полицейских стояли с автоматами на изготовку. Легавый вытащил у Эви бумажник, конфисковал рюкзак и запасные магазины к «Мишкову».