Повелитель Вселенной - [230]

— Я знаю, что тебе нравится видеть меня голой, — сказала она, — но в такую погоду ты бы мог оставить на мне сорочку.

Облокотившись на подушку, он засмеялся.

— Ты взбадриваешь, Есуй.

— Взбадриваю?

— Потому что ты думаешь только о себе, и до другого тебе нет дела. У кошки больше чувств к своим котятам, и ты любишь меня главным образом за то, что я тебе даю, и меня это потешает. Другие говорят о благородных чувствах и уверяют меня в своей любви. С тобой все проще.

Он дразнил ее, как делал это все чаще последнее время.

— Я всегда любила сестру и своих детей, что бы ты там ни говорил.

От двух старших уже некоторое время не было вестей. Наверно, ей надо бы послать им подарки и материнское благословение.

— Не лги, Есуй… это вредит твоему очарованию. — Он поднял кувшин и попил. — Я не сомневаюсь, что ты можешь изобразить любовь к Есуген, но только потому, что она — твое отражение, и еще потому, что она облегчает тебе существование, заботясь о твоих детях.

— Ты меня обижаешь, муж. — Она подтянула одеяло до подбородка. — Разве моя любовь к тебе не видна?

— Твоя любовь ко мне подобна привязанности вороны к блестящим камешкам, которые она притащила в гнездо, или тигрицы во время течки, которая забывает партнера тотчас после совокупления. Не притворяйся обиженной — я отчасти и сам виноват в том, что из тебя получилось. Я могу рассчитывать на твою верность, потому что ты проявляешь большую заботу о самой себе и знаешь, что у нас общие интересы.

Она вглядывалась в его лицо, едва видимое в полутьме. Она не любила его такого, язвительного и чужого.

Он сказал:

— Я нахожу, что ты меня и в самом деле взбадриваешь, и потому не хочу расставаться с тобой. Я собираюсь взять тебя с собой в поход против Си Ся.

Этого она не ожидала, ей показалось, что она ослышалась.

— Спасибо за честь, — медленно произнесла она, — которую ты оказываешь мне, беря меня с собой, но… — Она закусила нижнюю губу. — Есуген, как ты знаешь, уже не такая здоровая, как прежде. О, у нее еще хватает сил для выполнения своих обязанностей, но я боюсь, что походных лишений она не выдержит.

— Я ничего не говорил о Есуген. Она останется и будет присматривать за твоими и собственными детьми. Я уверен, что ты о своих детишках будешь скучать не очень, так как они чаще живут в ее шатре.

Она села.

— Мы с Есуген поклялись никогда не разлучаться.

— Это обещание вы дали друг другу, — сказал он. — Меня оно не касается.

— Я полагала… ты всегда разрешал нам…

— Ты говоришь, что не хочешь ехать?

— Я обязана подчиниться тебе, Тэмуджин. Я только прошу тебя не разлучать нас…

— Ты настолько эгоистична, что используешь ее, как предлог для отказа. — Он попил кумыса. — Я хочу, чтобы со мной поехала одна из моих дражайших четырех хатун. Хулан устала от нашей поездки на запад, а Бортэ должна остаться, чтобы наставлять Чагадая. Есуген, как ты говорила, не такая здоровая, как прежде. Остаешься ты, Есуй, и твое нежелание удивляет меня. У тебя есть свои недостатки, но я никогда не думал, что ты труслива.

— Дай мне лук и копье, — сказала она, — и я поеду в бой рядом с тобой. Только из-за разлуки с сестрой…

— Побереги свои трогательные речи. Ты утверждаешь, что любишь сестру, и поэтому я предлагаю тебе такой выбор. Есуген может остаться, а может и поехать с нами. Решай сама, требует ли твоя любовь к Есуген, чтобы она была рядом с тобой, или ты оставляешь ее.

Слезы побежали из ее глаз.

— Что бы я ни выбрала, и Есуген, и мне будет плохо.

— Судьба твоей сестры будет на твоей совести. Любопытно, что же ты решишь.

— Ты знаешь, как мне быть, — хриплым голосом сказала она. — Я могу проявить свою любовь к сестре лишь расставшись с ней, нарушив свою клятву.

— Укройся, жена. Мы не можем позволить тебе заболеть. — Она вытянулась под одеялами, а он поставил кувшин и обнял ее за талию. — Я ошибался в тебе, Есуй. Ты не так эгоистична, как я думал. Твоей сестре будет жаль расстаться с тобой, но ее жизнь в твое отсутствие будет немного другой. Возможно, она не очень будет скучать по тебе.

— Прекрати, — сказала она.

— У тебя будет время попрощаться. Я знаю, что служить ты мне будешь хорошо, особенно если тебе захочется побыстрей вернуться к Есуген.

— Да, — сказала она.

120

Ветер сек лицо Есуй. На берегах реки Онгин низкая трава еще только зазеленела. Ряды повозок остановились у реки. Распряженные верблюды и волы паслись. Хан охотился на лесистых склонах на севере, где водились мускусные олени и дикие ослы.

Небо было еще светлым, но Есуй и сопровождавшие ее решили заночевать здесь. Девушки разожгли костры поблизости от кибиток, мальчики присоединились к взрослым мужчинам из охраны. Если охотники не вернутся к вечеру, на рассвете они тронутся к югу, а охотники их догонят.

Они выехали из стана на Толе месяц тому назад. Река Онгин еще была скована толстым льдом, и женщинам приходилось греть воду на кострах, прежде чем поить ею животных. Тэмуджин не стал дожидаться начала весны и выслал вперед разведчиков, которые надели толстые тулупы и укрыли спины лошадей войлочными попонами, отправляясь на юг, к границам Си Ся. Сообщения их были обнадеживающими. Тангуты, видимо, не ожидали нападения так скоро и рассчитывали также на войска, размещенные в их городах и городках. Монголы собирались дойти до реки Ецин-гол, подкормить там животных и оттуда нанести удар в западном направлении, по Си Ся.