Повелитель мертвых. Части 1 и 2 - [56]

Рывком мужик толкнул тележку, попав охраннику углом прямо в пах, и охранник согнулся пополам, вскрикнув. Мужик подскочил к нему, схватив за шиворот увесистой ладонью, и с разгона швырнул его в стекло фасада. Раздался треск, и по стеклу зазмеилась длинная трещина, оставленная лицом охранника. Подскочив к охраннику сзади, мужик достал из кармана перочинный нож, и вогнал лезвие жертве под ребра. Охранник скривился от боли, закричав, но мужик не остановился на этом. Он прижал жертву к стеклу, став раз за разом вонзать клинок в спину врагу, вопившему в предсмертной агонии.

— Я тебе предлагал уйти по-хорошему, сука, — сердито шепнул мужик.

К брошенной тележке мужика, стуча каблуками, подбежала женщина, схватившись за ручку, и помчалась к выходу, уводя ворованное добро.

— Стой, паскуда! — свирепо заорал мужик, бросив охранника, и побежав за воровкой. — Я тебе уши отрежу, сучка!

От этого крика девушка дрогнула, почувствовав леденящий ужас, охватывающий ее душу. Сердце билось очень сильно, а адреналин наполнял кровь, придавая сил для побега. Она подбежала к автоматическим дверям магазина, но те реагировали слишком медленно, вяло отползая в сторону, что позволило толстяку нагнать девчонку.

Толстяк схватил ее за волосы, с легкостью оттянул от тележки, как игрушечную, и девушка завизжала, сразу завалившись на зад и больно стукнувшись о пол тазом.

— Пусти, мне детей дома кормить нечем! Пожалуйста! — кричала девушка, дергая ногами, и пытаясь вырваться. Она, сморщившись, отчаянно старалась удержать рвущиеся волосы. Было такое ощущение, что у нее вот-вот оторвется скальп.

К ее горлу подступил ком, а по щекам заскользили слезы, размазывая тушь. Девушка ревела, а грудь вздымалась в такт глубоким, паническим вздохам.

— Да мне насрать на твоих личинок! Я тебя убью нахер, и их убью, за то, что их шлюха мать — воровка! — орал он ей прямо в лицо, покраснев от злобы, и та чувствовала, как брызги слюны попадают ей на щеки.

В ответ она провизжала, и яростно впилась ногтями в кисть толстяка, что заставило того неистово закричать. Испытав сильнейший приступ ярости, толстяк резко дернул девушку за волосы, разжав ладонь. По инерции девушка врезалась затылком в пол, увидев перед глазами яркую белую вспышку. С диким воплем толстяк вонзил нож жертве в лоб. Девушка уставилась в потолок безразличный взглядом, безвольно свесив челюсть, и больше не издала ни единого звука.

— Э, ты че творишь?! — крикнул мужчина, стоявший во главе взволнованной толпы, в которой люди с ужасом глядели на сцену убийства. Почувствовав неладное, мясистый мужик решил оставить нож прямо во лбу жертвы, и, схватившись за ручки тележки, выскочил в проем уже открывшихся автоматических дверей.

— Куда пошел?! А ну стоять! — крикнул мужчина, поведя за собой толпу, однако. Ему и без того было, где геройствовать.

Боковым зрением он уловил суету, и как только огляделся, волосы на голове встали дыбом от удивления. Аналогичные картины убийств и драк за припасы наблюдались по всей территории «Карусели!». Люди избивали друг друга, пинали, и многие из них уже бездыханно лежали на земле. Спасать было некого, потому что теперь люди стали действовать исключительно в собственных интересах.

В подъезде было душно. Толстяк тащил украденную тележку с едой по лестнице, натужно кряхтя и ругаясь матом. От напряжения он покраснел, а вены у него на висках вздулись, пропуская через себя литры крови. Открыв дверь, мужик закатил награбленное внутрь, и навстречу ему тут же выбежала маленькая девочка, с удивлением посмотрев на тележку, а затем на отца.

— Папа! А что это? И что такое красное у тебя на ладони? — Встревоженно спросила девочка, и мужик, улыбнувшись в ответ, спрятал ладонь в карман.

С кухни выглянула стройна девушка, блондинка с острыми чертами лица, похожая на ту, какую мужик убил в «Карусели». Увидев собственную супругу, он передернул плечами, удивившись их сходству, и ему стало не по себе. Только сейчас до него дошло, что он вообще натворил, но сознание тут же рационализировало этот поступок, оправдывая его правом сильного и предстоящей катастрофой.

— Ты зачем тележку притащил? — нахмурилась девушка. — Что случилось? Нюрочка, иди в гостиную, поиграй.

Девочка убежала в другую комнату, и улыбка тут же пропала с лица мужика.

— Скоро будет карантин, а инфекция уничтожит Куратовск. Нас не выпустят отсюда, Галь. Мы тут застрянем.

Подобным образом поступил не только мужик. Тысячи людей по всему городу испачкали руки в крови ради чужих припасов, а потом, без каких-либо угрызений совести, доставили еду в свои дома.

Любящий семьянин может быть таким не только в хорошем смысле этого слова. В плохом смысле он готов пренебречь чужими жизнями и чужим благом, чтобы обезопасить собственный домашний очаг, и многих удивляло то, что подобная логика мышления есть в человеке, ведь он же, как говорят, социален.

Практика показала обратное.

Скоро зараженные заполонили улицы, и, по иронии судьбы, выжить удалось только тем, кто в самом начале подумал лишь о себе и своих семьях. У них не было необходимости выходить за припасами, потому что они сразу ими запаслись, а те же, кто стремился помочь другим, быстро простились с жизнями.