Повелитель крыс - [58]
— Ну, конечно, не понимаешь, — насмешливо проговорил грифон. Затем, словно бы забыв о начатом разговоре, крылатое чудище запустило лапу куда-то в темноту и извлекло на тусклый свет нечто размером с котенка. Фроствинг подвесил на когте безжизненного зверька. — Знаешь, что-то мне не нравятся те, с кем ты в последнее время дружбу стал водить.
На когте Фроствинга висела большая крыса. Григорий не стал спрашивать, не одна ли это из прислужниц Франтишека — это и так было яснее ясного.
Фроствинг негромко хихикнул.
— В общем и целом я предпочитаю питаться мяском, проявляющим большую проворность, но эту бедняжку я просто призван был выручить из беды.
Каменный грифон открыл пасть и бросил туда трупик крысы. Вроде бы никакой глотки у скульптуры и быть не могло, но тем не менее Фроствинг заглотал крысу целиком, после чего извлек на свет еще одну.
— У нее была подружка, — сообщил грифон, снова глянув на Григория. — Они вдвоем решили прокатиться вместе с вами, но мне почему-то показалось, что тебе и твоей дамочке хочется остаться наедине. Посмотри, как я добр, как деликатен, а ты до сих пор мне и спасибо не сказал! Стыдно, стыдно!
Вторая крыса последовала за первой в область небытия. Фроствинг сделал вид, будто утирает зубастую пасть. Покончив с послеобеденным туалетом, он смерил стоявшего перед ним человека взглядом с ног до головы.
Григорий отчаянно пытался придумать, как избавиться от грифона. Он стал беспечен. Его убаюкали маленькие успехи, достигнутые в деле отпугивания заклятого врага.
— Ты так далеко, дружочек! Почему бы тебе не подойти ко мне поближе?
Левая нога Николау против его воли приподнялась и сделала шаг вперед. За ней последовала правая. Он сопротивлялся, как мог, но, увы, как обычно, толку от его усилий не было никакого. Григорий мог лишь наблюдать за тем, как его обезволенное тело двигается к окутанному ночной тенью чудовищу, царственно восседающему на спинке дивана.
Фроствинг остановил его на расстоянии вытянутой руки. Все еще не в силах двигаться по собственной воле, Григорий не сумел воспротивиться и отстраниться, когда грифон протянул к нему лапу и когтем приподнял подбородок.
— Миленький, славненький Григорий! Тебе следует вести себя поосторожнее. Я так за тебя переживаю, ты же знаешь. На самом деле я все время думаю о тебе. Но порой мне кажется, что ты этого не ценишь. — Григорий молчал. Фроствинг вздохнул. — Ты просто не представляешь, как часто я возвращал тебя на путь истинный после того, как ты оступался. Ты понятия не имеешь о том, как долго я вел тебя сюда. А ведь мне от тебя нужна такая малость — совсем немножечко участия с твоей стороны, а ты и этого мне дать не согласен.
Когтистая лапа ухватила Григория за воротник. Страшилище тянуло его к себе, пока их лица чуть-чуть не сблизились окончательно. Уже не впервые испуганный Григорий обратил внимание на то, что никак не может рассмотреть глаза своего мучителя. Черные бездонные пропасти — и больше ничего.
— Позволь, я расскажу тебе одну историю…
Голос грифона терзал Григория столь же мучительно, сколь и само его присутствие. Когда Фроствинг принимался рассказывать истории, они всегда оказывались каким-то образом связаны с жизнью Николау… но ничего хорошего от этих рассказов ждать не приходилось. Мерзкий грифон добивался того, чтобы каждая из его повестей накрепко запечатлевалась в сознании жертвы, и старался, чтобы Григорий никогда не забывал услышанного.
— Жил-был один человек. Он страдал огромными амбициями, и эти амбиции превышали все допустимые пределы и были этому человеку совсем не по плечу, но он этого не видел. Он почитал себя воплощением власти над миром. — Грифон презрительно фыркнул. — Что бы он понимал во власти над миром, малявка! О да, он овладел кое-какими фокусами, сумел взрастить стайку проворных и смекалистых зверушек, но он жестоко ошибся, почитая свое положение выше положения удачливого дурня.
«Франтишек, — подумал Николау. — Он говорит о Франтишеке».
— Как вижу, тебе знакома эта история, — отметил крылатый демон. — Это славно, дорогуша Григорий, вот только я почти уверен, что ты не знаешь, как она заканчивается. Быть может, ты перепутал эту историю с другой… которая не так бесповоротно безнадежна. Прошу понять меня правильно, когда я утверждаю, что та история, которую я рассказываю тебе сейчас, совершенно безнадежна. В финальной сцене этот дурень гибнет и исчезает без следа, а вместе с ним — все те тупицы, что служили ему… о, а еще гибнет и тот человек, что был еще большим глупцом, ибо истина была ему открыта куда более явно, чем всем остальным, и все же он не видел опасности, пока она не поглотила его вместе со всеми остальными.
Фроствинг резко отпустил Григория, и тот с трудом удержался на ногах — он не сразу понял, что грифон снял с него обездвиживающее заклятие. Николау попятился на несколько шагов.
— Мораль сей истории достаточно проста, на мой взгляд, — продолжал разглагольствовать грифон. Он сложил крылья и протянул когтистую лапу к человеку. — Но на всякий случай, если ты вдруг ее не понял…
Сначала Григорий подумал, что грифон снова тянется к нему и хочет подтащить поближе к себе, но вскоре он понял, что лапа протянута не к нему, а дальше…
Ричард Кнаак — достойный ученик «профессора Толкина». Человек, который сумел воспринять принципы толкиновской школы фэнтези практически дословно — и создать на их основе свой собственный, личный мир.Мир, в котором маг Кейб Бедлам и его супруга Гвендолин снова и снова оказываются втянутыми в войны «меча и магии»…Мир, в котором в полные покоя, солнцем залитые волшебные земли вторгаются безжалостные волки — рейдеры, не знающие пощады и владеющие ужасными колдовскими секретами…Мир, в котором отважный Уэллен Бедлам отправляется во главе горстки смельчаков на дальний, легендарный континент, где, как гласит сказание, правит сильнейший из живущих ныне драконов — Пурпурный…Где-то в стране Пурпурного Дракона таится, сказано, Книга драконов — ключ к тайнам великой волшебной Силы.
Страшный вой прокатился по перевалу.Огромная тварь с восьмью лапами, похожая на волка, свалилась рядом с ним.Не будь он чародеем, то его сразу бы сожрал зверь с четырьмя ярко-зелеными глазами и острыми, как нож, когтями. Безобразное существо, смахивающее на волка, отбросило его, но Ронин, наложивший чары на свою одежду, чтобы защититься от непогоды, оказался твердым орешком. Коготь зацепил плащ, чтобы порвать его, но сам обломился.Серая шерсть встала дыбом, тварь взвыла. Когда-то Ронин сделал открытие — заклинание, не раз спасшее ему жизнь.Изумрудные глаза ослепила какофония света.
Никто не может знать наперёд, куда заведут его поиски таинственных сокровищ. Никто не может быть уверен в том, что удачно преодолел все препятствия на своём пути в пещерах, полных магических ловушек. Вряд ли об этом задумывался Норрек Вижаран, когда в компании двух своих друзей нарушил покой гробницы в поисках несметных богатств. Знал ли он тогда, что тот, чей сон так бесцеремонно потревожили, ещё напомнит о себе? Ведь хозяин гробницы — могущественный Бартук, легендарный Кровавый Полководец, — спрятал здесь самое ценное, что у него было, — магические доспехи, жаждущие крови.
От начала времен небесное ангельское воинство и орды демонов из глубин Преисподней ведут нескончаемое сражение за будущее всего сущего. Ныне это сражение развернулось и в Санктуарии – мире людей. Преисполненные решимости склонить человечество на свою сторону, силы добра и зла ведут тайную войну за души смертных. Это история Войны Греха – конфликта, который навсегда изменит судьбу рода людского. За три тысячи лет до того, как Тристрам окутала тьма, Ульдиссиан, сын Диомеда, был простым крестьянином из деревушки Серам.
Эра драконов завершилась. Древних стражей Азерота, пытающихся найти свое новое предназначение, терзают сомнения. Но труднее всех приходится Калесгосу – младшему из бывших Аспектов драконов. Разве могут он и ему подобные, потеряв свое могущество, еще хоть чем-то помочь этому миру? Ответ таится в далеком прошлом, во времени, когда небесами правили свирепые создания, называвшиеся протодраконами. Обнаружив в сердце Нордскола таинственный артефакт, Калесгос увидит происходившие в ту жестокую эпоху удивительные события из жизни первых Аспектов: Алекстразы, Изеры, Малигоса, Нелтариона и Ноздорму. Еще в своем примитивном первоначальном облике будущие защитники Азерота должны были объединиться против Галакронда – кровожадного существа, которое поставило под угрозу само существование их вида.