Повелитель крылатого диска - [53]

– О досточтимый Сетнанх! Для меня великая честь служить тебе!

– Кто это? – спросил Сетнанх своего спутника. – Я впервые вижу это лицо.

– Это младший тюремщик Рамту, – ответил Атумхотеп. – Я только позавчера принял его на службу.

– Твоё усердие похвально, Рамту, – сказал Джафару Сетнанх. – Пожалуй, со временем ты станешь старшим тюремщиком. Ну же, покажи нам узника!

– Сейчас, сейчас! – радостно пропел Джафар. Он распахнул перед господином дверь камеры и вошёл туда первым, светя на ступеньки. Сетнанх и Атумхотеп спустились следом. Они сразу увидели узника и подошли к нему на расстояние вытянутой руки.

– Ну что, мятежник? – плотоядно улыбнулся Сетнанх. – Плохо тебе здесь? Наверно, ты раскаялся в своём преступлении и хочешь молить меня о пощаде? Увы, врагов я никогда не прощаю. Ты непременно будешь казнён. Но перед смертью подвергнешься мучительному допросу. Палач вытрясет из тебя душу и принесёт её мне на золотом блюде… Я вижу, ты дрожишь от страха. Утешься, ибо я милостив. Ты сможешь отдалить свою смерть и избежать пыток, если сейчас, не сходя с места, расскажешь мне всё без утайки.

Профессор Жуков, или, вернее, его ГВФ-проекция, неожиданно стал плоским и раздвоился. Двойники цветными тенями потекли по стене в разные стороны, а под потолком вдруг возникла фигура человека с головой ибиса, и громовой голос «бога» потряс тюремные своды:

– Падите ниц, смертные, ибо с вами говорю я, Тот, великий и мудрый!

Сетнанх и Атумхотеп переглянулись, попятились, потом оба повернулись к Джафару. Лицо младшего тюремщика Рамту исказилось гримасой благоговейного ужаса.

– Кто это говорит? – спросил Сетнанх, тараща глаза в темноту.

– П-п-по моему скромному разумению, это бог мудрости Тот, – притворно заикаясь, ответил Джафар.

– Куда же девался узник? – Атумхотеп был бледен от ужаса.

– Н-н-не знаю.

– Я призову на ваши головы гнев Амона-Ра! Пусть испепелит вас! – снова загремел голос. – Я вижу насквозь ваши преступные души. Их давно источил червь, их место в Аду! Подите прочь, нечестивцы!

Сетнанх и Атумхотеп отступили к двери, оба по очереди оступились на ступенях и опрометью выскочили в тюремный коридор.

Джафар, усмехаясь, вышел за ними следом и закрыл за собой дверь злополучной камеры. Вдалеке, в тюремном коридоре, ещё слышен был звук удаляющихся шагов Сетнанха и Атумхотепа.

29. Обманутый наследник

– Куда же девался узник? – уже в кабинете Сетнанха повторил свой вопрос Атумхотеп.

– Куда девался узник? – гневно передразнил его Сетнанх. – Это я тебя должен спросить, куда он девался!

– И неужели с нами сейчас говорил сам Тот? – продолжал Атумхотеп.

– Ну, это вряд ли, – ответил Сетнанх. – Старик определённо обвёл нас вокруг пальца. Он если и не волшебник, то уж наверняка опытный гипнотизёр.

– Не думаешь ли ты, о Сетнанх, что всё, что мы видели и слышали, нам почудилось?

– Именно так я и думаю. Старик провёл нас. Но это не пройдёт ему даром. Распорядись неделю не давать ему еды и питья. Он либо умрёт от жажды, либо заговорит.

– Так он всё ещё в камере?

– Удивляюсь я тебе, – поморщился Сетнанх. – Конечно, в камере. Где же ещё?

– Понял, – поклонился Атумхотеп. – Сделаю всё, как ты сказал.

Жестом Сетнанх отпустил главного тюремщика.

Настала пора подумать о завтрашнем, очень важном для него дне. Сестра права: власть нужно брать в свои руки, и желательно уже завтра. Не мешает ещё раз поговорить с Тотимесом. Узнать, не изменились ли его планы. Не успел ли кто-нибудь пагубно повлиять на него. Будет ли он до конца предсказуем или в последний момент выкинет какой-нибудь фортель.

«Да! Чем скорее, тем лучше», – подумал Сетнанх и, выйдя из кабинета, направился к покоям наследника…

Тотимесу нездоровилось. С утра он лежал в постели и безучастно смотрел в потолок. На потолке были нарисованы золотые пятиконечные звёзды. Тотимес думал о смерти, загробном царстве и своём перевоплощении в такую же золотую звезду.

«Как он похож на своего отца», – войдя и бросив взгляд на царевича, подумал Сетнанх.

– Жизнь, здоровье, сила! – громогласно произнёс он общепринятую формулу приветствия фараона.

Слабая улыбка тронула губы наследника.

– О какой силе ты говоришь? В твоих устах это звучит как насмешка.

– Помилуй, царевич! У меня и в мыслях такого не было! Все мы желаем тебе здоровья. Весь народ молит Амона послать тебе выздоровление и долгую жизнь…

– Зачем ты пришёл? – оборвал его Тотимес.

– Завтра – оглашение наследника. Сможешь ли ты присутствовать на церемонии?

– Смогу, – поспешно ответил Тотимес. Потом, подумав, добавил: – Надеюсь, что смогу… Если ничто мне не помешает.

– Я тоже на это надеюсь. И пришёл поговорить с тобой не как с будущим фараоном, а как с будущим зятем.

– Но ведь всё уже обговорено, – Тотимес пошевелился и вдруг застонал от боли. – Я коронуюсь, а страной будешь управлять ты.

– Я передумал и не хочу быть регентом, – сказал Сетнанх. – Завтра ты отречёшься от трона в мою пользу, провозгласишь меня наследником и только после этого сможешь стать моим зятем. Поверь, это для твоей же пользы.

Тотимес тяжело задышал, собираясь с мыслями. То, чего он больше всего опасался, свершилось: Сетнанх захотел короноваться. И, что самое страшное, помешать ему никто не сможет.