Повелитель гроз - [47]

Ральднор схватил со стола кувшин и выплеснул вино в лицо ближайшему дракону, предоставив ланнцу разбираться с теми двумя, что надвигались на него со спины. Солдат выругался и схватился за лицо, а Ральднор бросился на него, сбил с ног и толкнул на соседа. Откатившись от барахтающейся кучи, он с треском опустил кулак на отвисшую челюсть одного и ловко пнул другого с небрежной, но практически смертельной точностью — прямо в сердце. Сзади раздавались удары железных кулаков ланнца, и под эту непрекращающуюся музыку третий гвардеец бросился на Ральднора с коротким кинжалом, хищно сверкнувшим у него в руках. Но еще прежде, чем он успел добраться до противника, дорогу ему преградила нога Ральднора, а вслед за тем он получил сильнейший удар под ребра, от которого, корчась и хватая ртом воздух, повалился на землю. Последней точкой стал приземлившийся аккурат на его голову каменный кувшин — кинжал, не причинив никакого вреда, упал на плиты пола.

Ральднор, залившись неудержимым кровожадным хохотом, развернулся.

— Ригон отлично обучил нас нашему ремеслу! — крикнул он Яннулу. — Учитель он злой, но превосходный.

Потом он пристальнее пригляделся ко второму гвардейцу, уложенному ланнцем, и увидел, что его шея вывернута под неестественным углом.

Яннул растерянно стоял над телом, белый как мел.

— Он мертв, Ральднор. Мне не удалось сработать так же чисто, как тебе.

— Это я виноват, — резко сказал Ральднор. — Я ввязался в драку, а ты всего лишь пришел мне на помощь. — Однако над местом побоища уже повисла мрачная и гнетущая тишина. Кто лучше него знал, что любого, кто осмелится убить одного из Избранных Повелителя Гроз, ждет смерть? Таков был дорфарианский закон вот уже более тысячи лет. Но он взял Яннула за руку. — Уходим. Кто нас видел?

— Она.

Ральднор обернулся и увидел девушку, стоявшую у камина, точно изваяние.

— Она никому ничего не скажет. — И грубо крикнул ей: — Возвращайся обратно на свои Равнины, прежде чем тебя сожрут заживо в этом вонючем городе!

Но ее золотистые глаза слепо смотрели в его глаза, и он чувствовал в голове слабый трепет, словно там билась какая-то птица. Он развернулся, положил руку на плечо Яннулу и вытащил его на пустую и холодную улицу.

— Ну, Ригон, что у тебя за срочность?

— Прошу прощения, мой господин. В Лин-Абиссе произошла драка. Гвардейцы Повелителя Гроз — и двое моих парней. Один из драконов убит.

— Ты знаешь это из надежных источников? — лицо Катаоса было непроницаемым.

— А как бы иначе я поверил в это? Хозяин винного погребка доложил о происшествии. Трусливый пьяница, до смерти трясущийся за свою шкуру. Он подглядывал за занавеской и описал ваших гвардейцев. Одним был ланнский акробат. Вторым — светлоглазый мужчина без пальца на левой руке.

— Сарит. Это… он убил?

— Пока не знаю, мой господин.

— Так узнай. Из-за чего началась драка?

— У того заравийского дурака, который держит погребок, в рабстве девка с Равнин. Драконы полезли к ней, а ланнец и Сарит решили помешать им изнасиловать ее.

— Тебе, конечно, такое не укладывается в голову, — заметил Катаос.

— Вы знаете мои взгляды на баб, мой господин, — отозвался Ригон.

— Сейчас ее раса интересует меня больше, чем пол. Сколько висов отважится заступиться за степняка, когда здесь Амрек?

— Заравийцы и ланнцы питают слабость к равнинным.

— Но наш охотник, скорее всего, не заравиец, как мы уже установили раньше. Куда ты поместил этих двоих?

— В подвал под дворцом.

— Пускай посидят там ночку. Завтра в полдень приведешь ко мне охотника. До этого вытянешь из него все, что сможешь, но руки особенно не распускай. От Амрека слышно что-нибудь?

— Ничего.

— Тем лучше. Но ничего удивительного. Без сомнения, ему не захочется, чтобы это происшествие получило широкую огласку. Ведь, кроме всего прочего, королевская гвардия считается непобедимой, а мифы развенчивать не следует.

После подвального мрака полуденный свет верхних комнат особняка резал ему глаза. Стражники оставили его в небольшом светлом помещении, развязав руки. Через некоторое время появился Катаос.

Это был первый раз, когда Ральднор находился так близко от него — человека, бывшего его хозяином все три месяца суровой жизни. Ригон был грубым символом; сейчас же перед ним стояла реальность. Сдержанное лицо, явная смесь разных кровей, так что за привлекательной аристократической внешностью можно угадать царственное происхождение.

Он уселся и принялся рассматривать Ральднора с непонятным выражением на лице, за которым могло скрываться что угодно и, бесспорно, скрывалось что-то.

— Ну, Сарит, что ты мне скажешь?

— Все, что вы захотите услышать, мой господин, чтобы извинить мой проступок.

— Красивые слова ничего не исправят, уверяю тебя, Сарит. Ты знаешь, что ты натворил? Ты оскорбил короля. Драконья гвардия Повелителя Гроз может делать все, что ей заблагорассудится. Их права уступают только его правам. А ты, охотник, перешел им дорогу. Не слишком разумно.

— Ваша светлость, полагаю, осведомлены о моих причинах.

— Какая-то девчонка из кабака…

— Совсем дитя, мой господин. Они убили бы ее.

— Она была с Равнин. Король не считает, что они чего-то стоят.