Повелитель Человечества - [47]

На его лице не было ни следа чувственности и всё же это не меняло факта, что он без преувеличения был самым красивым человеком, которого когда-либо видела Джая Д’Арк. Артистизм живой красоты, воссозданный в мраморе. Ангел из мифа, поражавший навязчиво утончённой бледностью.

– Я – Зефон, – поздоровался он, вежливо кивнув. Его низкий, но жестоко мягкий голос был создан петь под звёздами.

Джая посмотрела между двумя воинами. – Освободите мой двор. Затем ради всего святого, пожалуйста, скажите мне, что происходит.

Десятки из них стояли, моргая и щурясь в тусклом солнечном свете. Одетые в выцветшую и грязную униформу, в которой их бросили в тюрьму, несмотря ни на что они стояли ровными рядами, словно на плацу Хайрока. Душа Джаи воспарила, увидев, что, невзирая на тяготы и лишения, они собрались в таком демонстративном порядке. Вскоре надежды спустились на землю – с придворными пришли их слуги, несколько ризничих каждого потомка и техножрецы в мантиях, которым, видимо, досталось сильнее их господ. Они сбились в неплотные хрипящие дрожащие группы. Сердце баронессы заныло от того, что с уважаемыми механиками её дома так плохо обращались.

Двор Хайрока, оборванный и потрёпанный, но, наконец, свободный стоял на зубчатых стенах громадного Внешнего Дворца. На западе среди подобных копьям шпилей виднелась Себераканская башня, окружённая слезившимся оком заходящего солнца. Джая подавила желание сплюнуть от её вида. Где-то в облаках высоко над ними жалобно выли двигатели.

Три фигуры стояли перед ожидающими рядами. Джая по очереди рассмотрела каждую, ко всем относясь с одинаковой осторожностью и недоверием. Кровавый Ангел наблюдал за собравшимися придворными и слугами, стоя без шлема на едком загрязнённом ветру. Нежные пальцы ветра теребили его золотистые волосы. Его руки – обе бионические – были скрещены над расположенными на нагруднике в форме буквы “Х” укреплёнными кабелями. Он был одновременно очень сосредоточенным и совершенно безмятежным, не делая угрожающих движений. Он вообще не шевелился, не считая развеваемых ветром волос.

В отличие от него кустодий прохаживался перед собравшимися придворными с безразличным лощёным лицом. Сбоку рукой в перчатке он сжимал длинное копьё своего ордена. Глаза такие бледные, что почти бесцветные смотрели с крупного загорелого лица, встречая взгляд каждого человека, желавшего взглянуть на него.

Женщина казалась их лидером или, по крайней мере, они каким-то непостижимым образом считались с её мнением. На взгляд Джаи она была человеком, не было видно никаких внешних признаков аугметики, резкое лицо украшала татуировка имперской аквилы, доспехи из бронзовых колец и золотых пластин казались архаичными. На спине висел выключенный полуторный силовой меч в ножнах. Энергетический генератор в рукояти оружия сделали в форме беркута, который расправил крылья, служившие гардой.

– Не видел, чтобы она моргала, – пробормотал Севик рядом с Джаей. Баронесса взглядом велела ему замолчать. Она всё ещё подозревала, что присутствовала на странном ритуале перед массовой казнью.

Кустодий оглянулся через плечо. Воительница с мечом кивнула и золотой воин начал:

– Баронесса, – произнёс воин Десяти Тысяч. – Выйти из строя.

Джая подчинилась. Она шагала к нему настолько гордо и с такой прямой спиной, как и после более чем тридцати лет, в течение которых она возглавляла армии во имя Хайрока, и всё же едва достигала бронированного живота кустодия. Воин возвышался над ней на три головы. Она не стала подходить совсем близко, чтобы сохранить достоинство и не вытягивать глупо шею.

– Вы – Джая Д’Арк, хранительница Хайрока, баронесса дома Виридион. Это так?

– На самом деле у меня больше титулов. – После того, как она подкрепила силы питательной кашицей и утолила жажду ещё более несвежей водой во время непродолжительной и сомнительной трапезы, к ней снова вернулся голос. – Леди-воительница Восточных Пустошей, первый потомок Инволий Рич, крестоносец… Что ж я не стану дальше утомлять вас своим списком наград.

– Если бы она сделала так, нам бы пришлось бы подождать некоторое время, – с безупречной вежливостью произнёс Деврам Севик из первого ряда придворных.

Татуированная женщина за кустодием слегка улыбнулась, как и Кровавый Ангел. Кустодий не улыбнулся.

– Я – Диоклетиан из Десяти Тысяч, – снова сказал он, но на этот раз весь двор слышал его имя. – Со мной Доминион Зефон из Девятого легиона и одна из Рыцарей Забвения самого Императора.

Последний титул ничего не значил для придворных. Звучный голос Диоклетиана легко перекрывал ветер, который слегка развевал его красный плюмаж. – Говорят, что дом Виридион отверг Императора и шагнул под мятежные знамёна владыки войны.

Тишина встретила его слова, когда кустодий забросил приманку. – Поэтому скажите мне, потомки Хайрока. Вы виновны или нет?

Придворные хранили непоколебимое молчание, являя воплощённое достоинство и связанные вассальными клятвами, которые оставались тайной даже здесь в самом центре Империума. За них скажет баронесса. И она сказала:

– Виновны.

Кустодий, казалось, замешкался. Он повернулся к Рыцарю Забвения, которая кивнула, предлагая ему продолжать. Наблюдая реакцию золотого воина Джая задумалась, застало ли признание вины его врасплох.