Повелитель баталий - [7]

Я, конечно, был доволен. Если бы мне пришлось самому выбирать напарника, я остановился бы именно на кандидатуре младшего сержанта Чубо. Он какой-то надежный, без заморочек. Мне, по крайней мере, с ним проще, чем с другими кандидатами.

Забрав свой планшетник, я поспешил в казарму. Дневальный, стоявший у ротной тумбочки, на которой расположен телефон и тревожная кнопка, кивком головы показал мне на дверь каптерки. Там, насколько я знал, обычно сидел ротный старшина. Я постучал и услышал голос старшего прапорщика Сухого, разрешающего войти.

Старшина, похоже, ждал меня, встретил стоя и заявил:

– Получай экипировку, оружие, сухой паек и дуй в штаб бригады.

Вся моя персональная экипировка хранилась в шкафчике с моей фамилией на дверце. Автомат, естественно, стоял в ротной оружейной горке. Собраться мне было делом одной минуты. Пока дежурный по роте открывал три замка оружейной горки, я успел сбегать к своему спальному месту и захватить из тумбочки пакет с туалетными принадлежностями.

Все командировки в спецназе ГРУ, как правило, предполагают полевые условия. В таких ситуациях у нас не принято бриться. Но я предпочитал скоблить физиономию при любой возможности, потому что борода у меня росла рыже-пегая, клочковатая, щетина выглядела довольно смешно и даже уродливо. А я с самого детства больше всего боялся казаться именно таким, уже тогда считал, что лучше быть побитым, чем смешным. Поэтому я порой бывал поколочен, хотя всегда старался за себя постоять.

– Все. Ты укомплектован, – заявил старшина роты.

– А патроны? Мы что, без боекомплекта отправляемся? – спросил я.

– Чубо на себя получил. Тебе лично патроны к автомату не полагаются. Сдашь его в штабе, – предупредил старший прапорщик Сухой.

– Сдать автомат? – не понял я. – А как же командировка? Без оружия?

– Ты же у нас сменный снайпер!..

За год службы при всем желании и старании невозможно создать универсального спецназовца. Нам объясняли это с первых же дней службы. Когда-то бойца готовили два года, но и этого срока не хватало. Еще раньше служба была трехлетняя, но проблема не решалась и тогда. Это время не застали даже старшие офицеры, но они знали об этом хотя бы понаслышке. Универсальными спецназовцами могут быть только офицеры, отчасти солдаты и сержанты контрактной службы.

Поэтому в спецназе, как и везде в армии, придерживаются метода специализации. Каждого солдата готовят по его конкретной специальности – сапера, радиста, снайпера, корректировщика. Но надо учитывать возможные потери в реальном бою. Каждый специалист должен быть заменяем. Поэтому ему готовят сменщика, который частично осваивает чужую профессию.

Я официально считался бойцом разведвзвода, то есть самого универсального подразделения спецназа. За взводом был закреплен специалист-снайпер. Если он погибнет или будет тяжело ранен, то мне придется заменить его.

Честно говоря, сделать это не так-то просто. Только человек, никогда не заглядывавший в оптический прицел, может сказать, что нет разницы в стрельбе с ним или без него. Дескать, любой человек сумеет стрелять из винтовки с оптическим прицелом.

Но сам прицел – сложное техническое приспособление. Стрельба с оптикой ведется совершенно иначе, чем из автомата, простой винтовки, карабина и пистолета. Снайпер проходит узкую специальную подготовку.

Меня обучали разведывательным действиям, способам скрытного перемещения, маскировке, анализу и классификации того, что я увидел. Снайпера же большей частью натаскивали стрелять, хотя базовую подготовку и он проходил обязательно. Иначе снайпер рискует отстать от подразделения, за которым закреплен, при первом же боевом марше.

До армии я занимался биатлоном и неплохо владел винтовкой. Поэтому меня и заставили быть сменным снайпером, обучали стрелковому делу, тактике, методологии и особой, ни с чем не сравнимой системе маскировки. Конечно, мне было далеко до штатного снайпера, у которого синяки от приклада никогда с плеча не сходят, тем не менее самые необходимые знания и навыки я получил. Они дополнили мою спортивную стрелковую подготовку, и результат чувствовался.

– Так точно, сменный. И что, товарищ старший прапорщик? Это что-то значит?

– Разумеется. Это значит, что учили тебя не зря. Насколько мне известно, тебе в эту командировку винтовка с оптикой полагается. Получишь ее взамен автомата. Кажется, «Винторез». Я видел, как в штаб со склада несли. В маленьком чемоданчике. Стандартная упаковка. Стрелял, наверное, из «Винтореза»?

– Так точно, товарищ старший прапорщик, стрелял. Хорошая винтовка, только, на мой взгляд, дальности ей не хватает. Мне больше по душе «КСВ»[2].

Наличие в группе снайперской винтовки с глушителем уже само по себе подразумевало особый характер предстоящей операции, ее скрытность. Но обсуждать это со старшиной роты было бессмысленно. Я полагал, что он ничего не знал о нашей командировке, а его предположения меня не интересовали.

– «КСВ» – это хорошо, когда нужно по бронетранспортерам стрелять, – заявил старший прапорщик. – Зато «Винторез» с глушителем. Иногда это бывает необходимо. Ладно. Все собрал? Готов? Тогда дуй!..