Поваровка под колпаком - [2]

– Не знаю, – окончательно растерявшись, ответил Петр Ильич. – Но об этом свидетельствуют Вяземский, Жуковский и… м-м-м… многие другие современники. Еще до того, как позавтракать, а завтракал Александр Сергеевич обычно…

– Вот идите и объясняйте дальше, – устало оборвал его директор. – И заявление заберите с собой, заберите! На пенсию уходить никогда не поздно. Я, знаете ли, и сам, если б все так близко к сердцу принимал, не то, что на пенсию… на пенсию мне, конечно, возраст еще не позволяет… однако вот в какое-нибудь другое место, сами понимаете, запросто…

Не договорив, директор остановился, взглянул на Петра Ильича в упор и машинальным движением затянул узел галстука потуже.

– Ступайте, Петр Ильич, – молвил он, смягчая голос. – Ступайте! А нам тут еще во многом разобраться надо!

На минуту в кабинете физики повисла тяжелая, густая тишина. Потом Лаэрт Анатольевич неуверенно произнес:

– Я на пороге такого открытия, Степан Алексеевич! Эпохального! Даже не думал, что все так просто, но вот, оказывается… Правда, работы еще много.

Он заглянул директору в лицо и дрогнувшим голосом добавил:

– А взрыва и в самом деле не было. Шумовой эффект, достаточно мощный, не отрицаю, совершенно случайно возник из-за того, что…

Директор кашлянул и снова потянулся к узлу галстука. Окончательно приведя его в порядок, он одернул пиджак и очень сухо сказал:

– Я думаю, Лаэрт Анатольевич, все объяснения вы дадите в моем кабинете. Сначала устно, а потом письменно. Прошу вас! Вас же, Вера Владимировна, Виктор Филиппович, Петр Ильич и Галина Сергеевна, прошу вернуться к занятиям. До конца урока еще восемь с половиной минут.

Степан Алексеевич, снова одернув пиджак, величественно двинулся к двери.

Лаэрт Анатольевич, начав на ходу что-то сбивчиво объяснять, пошел вслед за ним, заходя к Степану Алексеевичу то с одного бока, то с другого.

Вера Владимировна, побледнев еще больше, встала со стула и с тревогой смотрела ему вслед.

Завхоз-слесарь-столяр-учитель с озабоченным лицом обошел все углы кабинета, заглянул в лаборантскую и, окончательно удостоверившись, что возгорания и разрушений нет, тоже вышел в коридор. Галина Сергеевна пожала плечами, бросила неодобрительный взгляд на Петра Ильича, и пошла вслед за Виктором Филипповичем.

Из коридора донесся ее резкий голос: «Всем разойтись! Ничего не произошло!» Верочка все еще стояла, как вкопанная, и Костя решил ее утешить.

– Вера Владимировна, – начал он, стараясь, чтобы в голосе звучала одна уверенность, – да не волнуйтесь вы. Не в первый же раз! И теперь тоже все обойдется. Может, вы не замечали, а в глубине души Степан Алексеевич даже гордится тем, что в школе у нас работает такой незаурядный человек, как Лаэрт Анатольевич. Помните, как директор радовался, когда в «Технике – молодежи» о нашем физическом кабинете писали? А еще больше он радовался, когда Лаэрт Анатольевич по телевизору выступал…

Верочка слабо улыбнулась.

– Да нет, – ответила она, – в Степане Алексеевиче я как раз не сомневаюсь. Ну напишет Лаэрт… то есть Лаэрт Анатольевич объяснительную записку, а Степан Алексеевич прочет и положит ее в стол. Действительно ведь не в первый раз! Просто очень испугалась, когда взорвалось что-то. Мало ли что могло случиться?! Кто его знает, что он на этот раз изобрел? С него станется!

– А взрыва-то не было на самом деле, – вставил Петр. – Был какой-то мощный шумовой эффект.

– Да, взрыва на самом деле не было, – согласилась неуверенным голосом Верочка. – Ладно, пойду продолжать урок.

Она тоже вышла из физического кабинета.

Петр Ильич взял со стола свое заявление и очень аккуратно сложил его пополам. Несколько мгновений он о чем-то размышлял, целиком уйдя в себя. Затем сложил заявление еще раз.

После этого, похоже, он вернулся к жизни и словно бы только сейчас заметил Петра и Костю.

– Вы ведь из седьмого «А»? – спросил учитель с заметным сомнением. – С моего урока?

– Пойдемте, Петр Ильич, – со вздохом отозвался Костя. – Еще минут семь до конца урока.

Однако, как оказалось, полностью Петр Ильич в себя еще не пришел.

– Нет, друзья мои, – задумчиво проговорил он. – Ничего мы за семь минут не успеем. У вас ведь последний урок? Так идите себе домой, идите! А мне еще о многом подумать надо.

Учитель литературы в третий раз сложил заявление об уходе на пенсию, убрал маленький бумажный прямоугольничек в карман, но уходить из кабинета физики не стал, а сел за стол для отличников, где только что сидел директор школы, и неподвижным взглядом стал смотреть перед собой.

Петр и Костя поняли, что сейчас его лучше не трогать, и тихонечко вышли в коридор.

Теперь он был пуст: учительница физкультуры, разумеется, твердой рукой быстро навела порядок.

Некоторое время друзья послонялись возле дверей кабинета директора, ожидая Изобретателя, но тот все никак не выходил. Должно быть, объяснения Лаэрту Анатольевичу предстояли долгие.

Потом прозвенел звонок с урока, коридор вновь наполнился взволнованным шумом. Все от мала до велика продолжали обсуждать неожиданное происшествие, в воздухе так и носились обрывки самых неожиданных версий. Двери директорского кабинета по-прежнему не открывались.