Поваровка под колпаком - [14]

Увидев Изобретателя, дачный люд зашумел еще громче, все явно ждали от него разъяснений.

Тут у Кости екнуло подозрение, что местные жители запросто могли счесть причиной феномена какие-то неведомые научно-технические упражнения самого Лаэрта Анатольевича. И от этого ему стало немного не по себе.

Шутка ли, дачный поселок остался полностью отрезанным ото всего мира, и неизвестно, чего ждать дальше. Ну ладно, они четверо невидимы, а Изобретатель?

В такой же точно ситуации где-нибудь на дальнем диком западе и в не столь уж отдаленные времена, не разобравшись, по одному только подозрению толпа запросто могла учинить суд Линча. А во времена инквизиции Лаэрта Анатольевича наверняка ожидал бы прямой путь на костер.

Однако сразу же стало ясно, что люди, напротив, собрались потому, что лауреат Нобелевской премии пользовался не только широкой известностью, но и огромным авторитетом.

Кто же еще мог разъяснить феномен, как не человек, широко известный в мире науки и вдобавок даже лично знакомый со шведским королем?

Но тут Лаэрт-второй проявил неожиданную мудрость и удержался от немедленного сообщения о появившихся в Поваровке пришельцах-кентаврах. Авторитет авторитетом, а есть вещи, которым сразу никто не поверит. Да и реакция на них может оказаться самой непредсказуемой.

Изобретатель ограничился лишь тем, что пообещал немедленно связаться с Академией наук, чтобы ученые разобрались и приняли меры. Он стал протискиваться к своей калитке, прокладывая дорогу четырем невидимкам.

Вслед донесся нестройный гул, в котором можно было разобрать отдельные фразы:

– …только что я был на станции…

– …мне же в Москву надо…

– …а когда продукты кончатся…

– …послушайте, а если…

– …Лаэрт Анатольевич, а как вы сможете с Академией, телефона в поселке…

– …это испытания какие-то, я вам точно говорю…

– …шею надо намылить этим исследователям…

– …дожили, до чего неизвестно…

– …знаю, кто все делает…

– …они там думают, все можно…

В дверях террасы Лаэрта-второго встречала взволнованная Верочка-вторая. Лица Лаэрта-первого, Верочки-первой, Александры Михайловны и Степана Алексеевича тоже были обеспокоены.

Увидев своего нобелевского лауреата целым и невредимым, Верочка-вторая слабо улыбнулась. Но причин для беспокойства у нее было слишком много.

– Вот уже и за границей про нас знают, – сообщила она, нервно вертя в руках брелок от ключей, который, впрочем, оказался не брелоком, а микротранзистором, тут же заговорившим по-английски.

Верочка-вторая начала переводить:

– По последним сообщениям из Москвы… феномен в ее окрестностях не прекращается… в районе подмосковной станции полностью парализовано железнодорожное движение… остановились десятки поездов… все очевидцы единодушно утверждают… дачное место окружено невидимой, но совершенно непреодолимой преградой… как считают некоторые комментаторы, возможно, вышло из-под контроля новое…

Она не договорила: раздался оглушительный треск радиопомех, и брелок-транзистор замолк.

– Ах ты, – с досадой сказала Верочка-вторая, – неужели еще что-то случилось?!

Верочка-первая растерянно и не совсем кстати молвила:

– Послушай, а когда ты… мы… английский когда же ты успела? Я пока совсем, если ты помнишь…

– Английский, это один из самых несложных языков на свете, – наставительно произнесла Александра Михайловна. – У него жесткая грамматика. Вы, молодые люди, попробовали бы древнегреческий освоить!

Бренк полез в сумку, нажал кнопку на каком-то неведомом приборе и снял с четырех невидимок эффект кажущегося неприсутствия.

Когда они неожиданно появились рядом с Лаэртом-вторым, Верочка-вторая даже вздрогнула, видно, у нее совсем сдали нервы.

– Ой, – сказала она виновато, – отвыкла я совсем от вас! Даже забыла, что вы можете то появляться, то исчезать.

Лаэрт-второй после общения со злополучными жителями Поваровки, вдруг отрезанными ото всего мира, тоже как-то заметно сдал, вид у него стал потерянным. По всему было видно, что он хоть и лауреат Нобелевской премии, но совершенно не знает, что теперь следует делать дальше.

Так что Александра Михайловна, как и следовало ожидать, стала брать инициативу в свои руки.

– Златко, Петр, ребята, – сказала она хладнокровно, – вы еще ничего не сказали о том, куда тот турист делся, который на самом деле выглядит, как древнегреческий кентавр. Где он, что делает? Сдается мне, что этот так называемый феномен имеет к нему самое прямое отношение, раз он инопланетянин.

– Этих кентавров целых шестеро, – ответил Петр, – и все выглядят, как туристы. Разбили в лесу неподалеку туристский лагерь, сидят и играют на гитаре.

При его словах лауреат Нобелевской премии спохватился.

– Ах да! Над ними же висит моя самонаводящаяся мини-телекамера!

– Телекамера? Значит, их можно увидеть? – хладнокровно поинтересовалась доктор педагогических наук.

Лаэрт-второй поднял голову.

– Разумеется, можно, – ответил он с достоинством. – Их вообще теперь не следует выпускать из вида. Так что всех прошу в мою лабораторию, там есть большой монитор. – И не сумев удержаться, он добавил, стараясь, чтобы голос звучал как можно небрежнее: – Кстати, в лабораторию-то мы так пока и не успели еще заглянуть.