Поваренная книга холостяка, или Контроль реальности - [23]

Через сорок минут я вынул курицу из кастрюли и, обжигая пальцы, принялся снимать мясо с костей. Хочу, что бы суп был, легко употребляем. Разложив куриную мякоть на большой разделочной доске, я в течение минуты рубил её длинным ножом, размельчая крупные волокна мяса. Готово, отправляем в кастрюлю и ложку соли туда же.

Пока бульон повторно закипает, приступлю к приготовлению заправки.

Порезанные шампиньоны обжариваю в масле до тех пор, пока они не уменьшаются в объеме примерно в три раза и не приобретают более темный оттенок. Тоже в кастрюлю.

Морковь и лук жарю вместе, у них примерно одинаково время жарки. Как только лук приобретает золотистый оттенок, а морковь теряет насыщенность оранжевого, эта смешанная зажарка тоже отправляется в суп.

Когда, смешанная субстанция в кастрюле вновь начинает бить ключом, я ложкой вываливаю туда всю пачку плавленого сыра. Сыр комком падает в суп, и я долго размешиваю варево ложкой, добиваясь полного растворения сыра в бульоне. Мне кажется, если дать сырному комку опуститься на дно, то он сразу же прикипит к кастрюле и испортит весь суп запахом подгоревшего молока.

Когда процесс диффузии сыра и супа произошел окончательно, я промываю зеленый лук и укроп под краном и, отряхнув с пучков лишнюю воду, мелко рублю на доске.

Выключаю плиту и, когда суп перестает кипеть, высыпаю в него зелень. Долго стою и любуюсь своим произведением. Суп получился ярким, желтым с вкраплениями оранжевой морковки и небольшими каплями жира на поверхности. Лежащая поверх этого зелень, давала отличный цветовой контраст. Красиво. Нужно срочно снять пробу.

18

Ненавижу находиться в толпе людей. Но именно в ней меня угораздило очутиться. Толпа ликовала, разодетые во всякие яркие шапки и шарфики люди громко кричали и дудели в странные дудки. Толпа шла мне навстречу и каждый шаг, в нужном мне направлении, давался с трудом. Меня толкали в плечи, в грудь. Один раз пихнули так, что чуть не упал. Скорее бы выйти из этого сборища.

Какой-то невысокий толстый парень, со смешной рогатой шапкой на голове, остановил меня, уперев свою ладонь в мою грудь.

– Стой! А ты за кого болеешь?

За кого я болею? Похоже на то, что я попал в толпу футбольных фанатов. Не самый лучший вариант, честно говоря. Обернувшись, я увидел позади огромную чашу стадиона. Все верно, они идут на матч.

– А кто сегодня играет?

– Бла-бла-бла и бла-бла-бла!

– Кто-кто?

– Ты что, глухой что ли? Я же тебе русским языком говорю: бла-бла-бла и бла-бла-бла!

– Я нихера не могу понять, что ты говоришь!

– В уши долбишься что ли? Бла-бла-бла и бла-бла-бла!

Он ответил уже три раза, но я так и не смог разобрать названия команд. Спрашивать еще раз мне казалось очень опасным в данной ситуации.

– Что молчишь? Против наших болеешь, что ли?

– Да я вообще футбол не люблю.

– Пацаны! Тут шпион! Говорит, что футбол не любит, а сам сто пудово за бла-бла-бла топит!

Ко мне со всех сторон потянулось множество рук. Я попытался вырваться, но уже был крепко зажат в тисках взбешенных фанатов.

– Бей его парни!

На меня обрушился град ударов, и я успел лишь прикрыть голову руками и сразу проснулся.

Стерев пот со лба, я потянулся к блокноту. Мне не удалось осознать себя во сне, поэтому обязательно нужно сделать пометку. В конце концов, мне было обещано вознаграждение и за обычные сны. Пишу: «Толпа фанатов. Толстый парень, невнятно произносящий названия команд, Избиение»

Я откинулся на подушку. Действительно, если плотно поесть на ночь, то снится всякая хрень. И просыпаешься всю ночь.

Я вошел в класс, когда все уже сидели за партами.

– Столяров! Почему опаздываешь? Марш на свое место!

Грозная худая учительница в очках смотрела на меня с высоты. Мне страшно было ей возражать и я поспешил занять единственное свободное место в классе.

– И так, диктант. Все открыли тетради и взяли в руки ручки. Пишем: «Перед парадом Победы, пехотный полк потугой прошагал по площади».

Потугой? Что это за слово такое? Как пехотный полк может «прошагать потугой»? Это не диктант, это брел какой-то. Бред? Может это сон? Я посмотрел на свои руки. На свои маленькие ручонки с короткими пухлыми пальчиками. Не может быть. У меня детские руки! Но я же знаю, что я уже давно вырос! И какого хрена, я в школе пишу диктант?! Это точно сон. Я еще раз посмотрел на руки.

«Это сон!»

Мои пальцы быстро стали удлиняться, а сам я увеличился в размерах так, что за партой мне стало очень тесно. Вот так, теперь это я и я в осознанном сновидении.

– Лариса Ивановна! – я поднял руку и обратился учителю.

Откуда я знаю, как её зовут?

– Что тебе, Столяров? Тишина должна быть во время диктанта!

– Лариса Ивановна, скажите мне слово.

– Какое еще слово, Столяров? Ты издеваешься?

– Ну, скажите хотя бы букву.

– Столяров! Ты тупой?!

Класс зашелся в диком хохоте. Я мысленно приказал всем замолчать и смех тут же утих.

– Столяров, как ты смеешь срывать диктант?! Вон из класса!

Учитель вытянула в мою сторону указку, та быстро стала удлиняться. Буквально через две – три секунды кончик указки висел возле моего лица.

– Я сказала, вон из класса!

И больно стукнула меня указкой по лбу.

Я снова проснулся в холодном поту.