Повар на весь город - [4]
X
Где же варился зеленый судак? — На фабрике-кухне.
На фабрике-кухне такой порядок: утром во двор въезжают грузовики, — на одном — мясо, на другом — рыба, на третьем — овощи, на четвертом, закрытом, — хлеб с завода ЛСПО.
Автомобили по очереди останавливаются перед бетонной площадкой. Груз не стаскивают, его просто сдвигают: площадка такой же вышины, как автомобиль. С площадки ящики, мешки и бочки скатываются по гладкому настилу прямо в подвал.
В обыкновенных домах подвалы сырые, темные, грязные, в них только дрова да уголь складывают. А на фабрике-кухне подвал чистый, сухой, коридоры ярко освещены электрическими лампочками.
Через каждые пять-шесть шагов — дверь. За дверьми — кладовые. В одной кладовой на крюках висит мясо, в другой лежит рыба, в третьей — мешки с сахаром, крупой и мукой. А в одной комнате сложен хлеб на день и стоит машина — хлеб резать. Так она и называется — хлеборезалка.
Хлеб кладут в длинный ящик. Пустят машину — хлеб медленно поползет вперед. А сверху опускается широкий острый нож. Отрежет ломтик — подымется, отрежет — подымется.
Ломтики выходят один в один.
XI
Есть в подвале фабрики-кухни три двери, на которых написано:
ВХОД ВОСПРЕЩАЕТСЯ
Двери тяжелые, со стеклянными окошечками наверху. Через окошечки видны только мраморные доски с циферблатами, с черными штепселями и ручками. А больше ничего не видно.
Тут — электрическая подстанция.
Мясорубки мелют, мясомесилки месят, картошка чистится, колесо с тарелками вертится — и все это потому, что в подвале работает электрическая подстанция.
Дома на кухне все делают огонь и руки. Здесь вместо огня — пар, а рукам помогают электрические машины.
По концам коридора, в подвале две дверки. На них кнопки и надписи: «Один», «Два», «Стоп!»
Это подъемные машины — лифты.
Только на них людям ездить не полагается. Ездят на подъемниках крупа, мясо, рыба, овощи. Ездят без провожатых: нажмешь кнопку «Один» — подъемник сам остановится в первом этаже, да еще и позвонит.
— Приехали! Принимайте!
Обежит провизия все цеха, в кухне побывает и на третьем лифте спускается вниз. Только это уже не провизия, а готовые обеды. Обеды уложены в термосы. Термос похож на пушечный снаряд и так плотно закупорен, что воздуху внутрь никак не пробраться.
В термосе горячий кофе можно везти из Москвы в Ленинград. Откроешь в Ленинграде — пар идет.
Третий лифт спускается прямо к выходным дверям. У выходных дверей — тоже площадка и тоже автомобили. Только они не привозят, а увозят. Едут они на фабрики, на заводы, на постройки.
В прежнее время рабочий в полдень вытаскивал из кармана кусок хлеба или селедку, или огурец соленый и ел всухомятку, а теперь он может пообедать так, как будто сам пришел на фабрику-кухню. В термосах к нему приезжает тот же обед.
Даже к рабочим на постройках, где и столовой-то никакой нет, а один дощатый навес да стол на козлах, — приезжают термосы.
Фабрика-кухня кормит тысячи своих гостей и сама в гости ездит.
XII
Вход в столовую фабрики-кухни как вход в театр. Двери — не двери, а ворота. По лестнице могут пройти в ряд двадцать красноармейцев.
Летом в столовую ходят через сад; есть и боковые входы — запасные.
А в цеха и на кухню — только один ход, да еще особенный, — называется:
ПРОПУСКНИК
Пропускник — это пустая комната. Вдоль трех стен только шкафики стоят, а четвертая стена — вся из дверей. Двери узенькие, как в чулане. За каждой дверью — кабинка. Кабинка сквозная.
Рабочий сбрасывает одежду, вешает ее в шкафик и влезает в кабинку голый. А в кабинке льет с потолка дождь. Вымоется рабочий под душем и выйдет в другую дверь.
Там для него уже приготовлена прозодежда. Он оденется — и на работу.
Из-за этого пропускника один повар чуть с работы не сбежал. А повар хороший, — он раньше в больших ресторанах кухарил. На фабрике-кухне его назначили главным поваром.
Пришел он первый раз на работу. Снял пальто, повесил в шкаф — и к двери. Думал — прямо в кухню попадет. Дернул дверь, а оттуда как брызнет!
Захлопнул он дверь и кричит:
— Заведующий, товарищ заведующий! С потолка течет!
Прибежал заведующий.
— Где течет?
Посмотрел и говорит:
— Так и полагается. Вода теплая. Мойтесь спокойно и проходите.
— Чего это я у вас мыться стану? Я не в баню пришел, а на кухню. Работать так работать, — говорит повар.
— У нас тут санитарные условия на первом месте, — говорит заведующий.
— А я что, заразный?
Рассердился повар, схватил пальто. Только влез в один рукав, — вдруг из коридора кричат:
— Товарищ заведующий! Товарищ заведующий! Правая духовка не печет!
— Отчего не печет? — кричит заведующий.
— Не знаем. С одной стороны горит, с другой не берет!
— Должна печь, — говорит повар. — Значит, дверку не плотно закрыли, противень не так поставили, вот у вас и не берет.
А сам пальто натягивает.
— Никак не печет! — кричат. — Запеканка испортилась!
— Не умеете обращаться, она и испортилась. Вот я вам покажу.
Рассердился повар, сорвал пиджак, стянул штаны и полез голый под душ.
Сейчас этот повар дольше всех в кабинке под душем топчется, — и когда на работу идет и когда с работы возвращается.
Все уже прошли, оделись, а он все фыркает, все отдувается.
