Потрясающие открытия Лешки Скворешникова. Тайна Петровской кузни - [3]
— За такие штуки детей бьют.
Я возмутился:
— Тоже мне взрослый! Она ж у меня мяч отняла…
— Ну, я пошел, — сказал Мишка. — У меня дел уйма.
— Значит, отказываешься?
Мишка ничего не ответил и ушел. «А Мишка все-таки трус, — подумал я. — Испугался… Детей, мол, бьют… Это, может, его бьют, а меня и пальцем никто не трогает…»
Я сидел на подоконнике и все думал и думал. Честно говоря, мне и самому моя затея почему-то разонравилась. Но ведь я же не трус. Решено — значит, сделано! Да и Мишка небось завтра обязательно посмеется: а цветочки-то на месте! И будет всем рассказывать, как я звал его с собой, а потом сам испугался… Нет, будь что будет, а Ведьме я отомщу! Развела тут всякие газоны… Шагнуть некуда. Да еще мяч забирает!
За окном совсем стемнело. Зажглись фонари, а я все сидел на подоконнике и никак не решался сдвинуться с места. Я представил, какой поднимется шум во дворе, когда соседи узнают о случившемся. А вдруг догадаются, что это я сделал?! Внутри у меня похолодело. Небось сразу милицию вызовут. Да еще со служебной собакой. Дадут ей цветок понюхать: ищи, мол, Рекс, ищи. А Рекс как нюхнёт, так сразу меня и почует, потому что все эти собаки очень способные и даже шпионов ловят…
«Пора, — сказал я себе… и не сдвинулся с места. — Нет, подожду еще немного… Пусть совсем стемнеет…»
Несколько раз я вставал и опять садился. Наконец я решился.
Я прокрался в палисадник, оборвал цветы и разбросал их по двору. А потом мне стало страшно, и я побежал к своему подъезду. И все оглядывался: нет ли кого? Но двор был пустой, темный и молчаливый. И никто за мной не гнался.
Всю ночь я проворочался с боку на бок. Не спалось. А когда я заснул, приснилась старуха. Она была в черном платье и говорила отцу:
— Ваш сын — хулиган. Его надо отправить в милицию.
Голос ее звучал слабо и глухо, как из-за стены.
За завтраком мать сказала:
— Хулиганы какие-то порвали цветы у Марии Васильевны… Да, вот твой мяч. Бабушка отдала. Ты его вчера во дворе забыл.
Мне почему-то стало жарко. Я долго не выходил из дому. А когда вышел, увидел старуху. Она возилась с цветами. Старуха посмотрела на меня, и я пробормотал:
— Здрасте…
— Здравствуй, Леша, — ответила она.
Я стоял и не мог сдвинуться с места. Стоял и смотрел на старуху. И она вдруг заговорила:
— Какой-то нехороший человек цветы у меня порвал. Да ведь хоть бы на пользу, а то так — баловство одно… А я-то цветы люблю…
Я подошел к ней и потянул за рукав:
— Бабушка, мы тебе таких цветов насадим! Нет, я сам посажу. Самых красивых!
И посадил. Очень красивые цветы выросли. Замечательные цветы!
С тех пор мы перестали дразнить старуху Ягой и Ведьмой.
Открытие № 4
Пусть всегда будет солнце!
Я люблю ловить рыбу. Страсть у меня такая. Часами могу с удочкой сидеть. Днями и ночами.
Но с ночевкой меня родители не отпускают. А днем, сами знаете, какая ловля. Моторки друг за дружкой, как на параде, идут — и нет им конца. Река бурлит, словно из берегов выйти хочет. А рыба разбегается по всяким там ямам да омутам. И спит. Да что говорить, каждому известно, что приличная рыба клюет только по утрам и вечерам. Или ночью.
Но однажды нам с Мишкой крупно повезло. У меня всегда так: если уж повезет, так повезет!
К Мишке приехал дядька с далекого севера. С Чукотки. Отдыхать приехал. Рыбак он, на рыболовецком судне плавает. И через неделю он устал от домашней жизни.
— Разве это отдых, ребята? — пожаловался он как-то нам. — Ешь, на боку валяйся да по кинотеатрам ходи…
Мы с Мишкой сочувственно закивали.
— Сейчас бы с ружьишком да в лес, — печалился дядя Сева. — Или с удочками куда-нибудь в заливчик.
Тут мы с Мишкой уставились друг на друга. Нам в голову пришла одна и та же мысль.
— Дядь, — нарочито равнодушно сказал Мишка, — может, нам на Дон махнуть? У меня две удочки есть.
— А донки сделать можно, — поддержал я.
Дядя Сева задумчиво посмотрел на нас:
— На Дон?
— Ага. Только там для тебя какая ловля, — Мишка развалился на лавочке. — Ты привык тоннами вылавливать на севере. А наши двухкилограммовые лещи для тебя так…
— Мелочь пузатая, — презрительно заметил я.
— Двухкилог… — сказал дядя Сева и осекся. — Ты что разлегся? — внезапно закричал он на Мишку. — Иди собирайся, время уходит.
И дядя Сева сорвался с места и побежал домой.
Не прошло и часа, как мы уже тряслись в последнем автобусе, который уходил в Семилуки.
В автобусе было полным-полно рыбаков. Дядя Сева развил бурную деятельность. За несколько Мишкиных кованых крючков выменял у какого-то бородача консервную банку, набитую навозными червями. Выспросил про все самые лучшие, «клевые» места и только потом немного успокоился.
А рыбаки донимали шофера вопросами: когда же, наконец, доедем? Шофер не успевал отвечать. Вертел головой как заводной, и машина вихляла по дороге, приводя в ужас водителей встречных «мазов». Наш автобус мчался, как на автомобильных гонках, пыль столбом!
И вот мы уже идем вдоль реки. Одуванчики бьют своими головками по ногам и разбегаются сотнями крохотных серебристых парашютиков. Вечерняя зорька в полном разгаре. Река застыла длинной сверкающей лентой, и кажется, что это огромное озеро. И нет никакого течения, а брось листок — и увидишь, как он быстро заскользит вдаль. Он будет плыть день, два, сотни дней и приплывет в море. Если только не утонет или его не слопает глупый прожорливый карась.
