Потрошитель мозгов - [2]

Как минимум три трупа.

В помещении стоял запах экскрементов и приторно-сладкий – гашиша.

Впрочем, дело было не в запахе.

Уолдман прекратил жевать и выплюнул остатки кренделя на пол.

– Ох, – закашлялся он. – Ох! Кх-кх. Ох!

Он видал всякие стены. Например, простые, цементные, украшенные психоделическими плакатами. Жилище подростка. Или художника. Но во всей Гринвич-Виллидж не нашлось бы дома, где из стен сочилась бы кровь. Стен с отверстиями, из которых свисали бы человеческие руки, прямо из-под потолка, будто у стен выросли руки. На одной из рук, вместо подмышки у которой была лепнина потолка, был скрючен мизинец.

Смерть есть смерть, пусть даже насильственная, но это переходило всякие границы. Даже в те годы, когда он вылавливал бродяг из Ист-Ривер и откапывал трупы на свалках, где над ними успели изрядно потрудиться крысы, не видел он ничего подобного. Да, смерть есть смерть. Но это! А над входом из штукатурки потолка торчали четыре окровавленных торса. Один женский. Три мужских.

В комнате словно потемнело, и Уолдман почувствовал себя почти невесомым, но все же сумел удержаться на ногах и поспешил наружу, чтобы втянуть в себя такой родной и привычный городской смрад. Но в конце концов годы тренировки и здравый смысл взяли верх – он отвел в подвал полицейских фотографов, заранее предупредив, что их ждет кошмар, и посоветовав выполнять работу как можно быстрее и, что еще более важно, механически.

На фотографиях все встанет на свои места, можно будет определить, где какая часть тела в конце концов оказалась. Он лично нанес на план комнаты расположение отдельных человеческих частей, потом подобрал чей-то глаз, уложил в целлофановый пакет и снабдил ярлычком. Двоих детективов отправил допрашивать жильцов, одного – искать хозяина. Врачи из близлежащей больницы святого Винсента помогали его сотрудникам снять человеческие останки со стен и потолка.

Куски трупов отвезли в морг. И только тогда, когда их попытались собрать для опознания (что было заранее обречено на провал – установить личности убитых можно было только по отпечаткам пальцев и пломбам во рту), Уолдману бросилась в глаза еще одна ужасающая деталь этого и без того зверского убийства. Первым на нее обратил внимание главный коронер.

– Ваши люди кое-что забыли.

– Что именно?

– Посмотрите на черепа.

Там не было мозга.

– Понимаете, в подвале царил такой хаос, – стал оправдываться Уолдман.

– Конечно. Но где же их мозги?

– Должны быть где-то здесь.

– Вы уверены, что ваши ребята все собрали?

– Да. Сейчас там идет уборка.

– Что ж, значит, мозгов нет.

– Они должны быть где-то здесь! Может, посмотреть в тех пакетах с какой-то мешаниной? – предложил Уолдман.

– В этой мешанине, как вы изволили ее назвать, есть что угодно, только не мозги.

– В таком случае, они были похищены убийцей.

– Вы правы, инспектор, – согласился коронер. – Мозги кто-то украл.

* * *

На пресс-конференции инспектор Уолдман три раза повторил репортеру из «Дейли-ньюс», что были похищены вовсе не те органы, которые предполагал репортер.

– Если хотите знать, это мозг, – заявил Уолдман.

– Черт! – огорчился репортер «Дейли-Ньюс». – Тут пахнет жареным. Мог бы получиться потрясающий репортаж.

Уолдман отправился домой в Бруклин, даже не пообедав. А ночью мысли о загадочном убийстве никак не давали ему уснуть. Он считал, что повидал все на свете, но это было выше... выше чего? Разум действует по схеме.

Кто-то, судя по всему вооружившись явно электрическими инструментами, расчленил трупы. Это определенная схема. И похищение мозга, как бы оно ни было омерзительно, тоже укладывается в схему. Руки в стенах и отсутствие там ног, – также часть заранее продуманного плана, равно как и собственно расположение тел.

Наверно, потребовалось не меньше двух часов, чтобы сделать углубления в потолке и стенах и аккуратно уложить туда части трупов. Но где в таком случае орудия, которыми действовал преступник? И если действительно на это ушло два часа или даже час, то почему там была лишь одна дорожка следов? Новичок-патрульный только заглянул в дверь, и его пришлось увести. Прибывшие на место преступления доктора однозначно констатировали смерть. Когда в подвал вошел Уолдман, на ступеньках были только следы коронера. Как же убийца или убийцы вышли наружу, не оставив кровавых отпечатков?

– Джейк, ложись спать! – позвала жена.

Уолдман взглянул на часы: 2.30 ночи.

– В такое детское время?

– Но я хочу спать и не могу уснуть без тебя.

Инспектор Джейк Уолдман скользнул под одеяло, почувствовал, как жена прижалась к нему, и уставился в потолок.

Если признать, что преступление подчинено какому-то плану, поскольку оно укладывается в схему, то в чем может заключаться тот план? Руки в стенах, тела на потолке? Кража мозгов?

– Джейк? – снова позвала жена.

– Что?

– Если не хочешь спать, вставай.

– Ты все-таки наконец реши, что мне делать! – огрызнулся Уолдман.

– Ложись спать, – сказала Этель.

– Я и так лежу. Думаю.

– Кончай думать и спи!

– Как это – кончай думать?!

– Ты же уже падаешь от усталости!

Джейку Уолдману наконец удалось высосать из зуба последний кусочек соли.

Наутро Этель Уолдман заметила, что муж едва притронулся к еде и лишь пригубил чай.