Потревоженное проклятие - [28]

Мы выбрались из ниши, но прийти в себя Паганель нам не дал. Со словами:

— Быстрее, быстрее! — он потащил нас к путям.

— Тут какой-то из рельсов должен быть под напряжением! — опасливо пробормотал Борис.

— Перешагивайте их, и за мной — скоро пойдет следующий поезд! торопливо сказал Паганель, одним прыжком перемахнул пути, и устремился в мрак виднеющегося чуть в отдалении коридора. Послышался уже знакомый нарастающий гул — поезд загрузил пассажиров и покинул станцию, приближаясь с каждой секундой.

Мы с Борисом, преувеличено высоко поднимая ноги, пребрались через рельсы, и только юркнули в провал коридора, где секундой раньше скрылся Паганель, как из-за плавного поворота большого тоннеля вынеслась тугая волна воздуха, а следом — ревущий, сверкающий локомотив.

— Уф! — проговорил Борис, когда все стихло, а мы углубились в новые катакомбы: — Одно дело — прейти рельсы наверху, и совсем другое дело здесь! У меня полной ощущение, что поезд не раздавил меня только чудом! А, казалось бы — между ними полторы минуты интервал, в среднем! Батальон солдат успеет перейти!

Паганель, чей высокий силуэт по прежнему маячил впереди, обернулся:

— Боря! Потом поговорим на эти темы! А сейчас — потише, нас могут услышить!

— Кто?! — хором спросили мы с искателем, вытаращив от удивления глаза.

— Тиш-ше! — прошипел Паганель, остановился и вполголоса пояснил:

— Тут, в центр, вернее, под центром, иногда бывает очень людно — и диггеры, и милиция, и госбезопасность, и еще какие-то люди. Мы копали тут, недалеко, основание Китай-города, ну, одной из башен, два года назад Боря, вы были в то лето на Украине, с Александром и Мишей…

Борис утвердительно кивнул, и Паганель продолжил:

— Так вот, за три дня раскопок мимо нас — я имею ввиду, мимо того места, где мы работали, прошло сорок с лишним человек! Не помню точно, Баруздин считал, ради интереса!

— И вас никто не заметил? — поинтересовался я.

— Ну, мы же маскировались! — улыбнулся Паганель, и добавил: — Поэтому здесь нужно быть очень осторожными! Если диггерам мы еще сможем объяснить, кто мы и что, то милиции и ФСБ — вряд ли! Будьте готовы по моему сигналу и падать, и бежать… Ну, пошли!

Мы вновь двинулись по темному коридору, стараясь ступать как можно тише. Где-то капала вода, в каком-то боковом отнорке я заметил тусклый луч дневного света — там была вентеляционная шахта.

Борис забежал вперед, и тихим, но отчетливо слышимым в безмолвии катакоб шепотом спросил:

— Максим Кузьмич, а что за база, на которую мы идем? Откуда она вообще взялась?

Паганель повернулся:

— В девяносто первом, когда «Поиск» только-только создавался, буквально после первых раскопок на нас «наехало» ФСБ, ну, тогда еще — КГБ. Мы еле-еле отбоярились, но квартиры всех наших искателей уже были на мушке, так сказать, и поэтому мы решили для хранения находок, инструментов, приборов, документации оборудовать подземную базу — тогда, сразу после путча, никому дела не было до московских подземелий! Базу создали за месяц, на месте бывших глубочайших подвалов за Лубянкой.

— Это что же — под носом КГБ? — фыркнул я.

— Представте себе — под самым носом! — подтвердил Паганель, пристально посмотрел куда-то во мрак, и добавил: — В ее создании активное участие принимал именно Судаков!..

— А почему мы потом не пользовались этой базой? — спросил Борис.

— Отпала необходимость! — пожал плечами Паганель: — Ты же знаешь, Денис Иванович нашел вполне легальный способ хранения материалов, находок, документации…

Борис кивнул.

— Ну, пошли дальше! Осталось совсем не далеко! — Паганель решительно свернул на лево, в какой-то узкий, малозаметный лаз.

В тусклом свете фонарика я заметил, что кирпич и бетон на стенах уступили свое место здоровым глыбам желтоватого, бутового камня.

— Лубянка! — шепотом объявил Паганель, указывая длинным пальцем вверх.

Мы пару раз спускались по стертым лесенкам, все ниже и ниже.

— В восемнадцатом веке здесь были пыточные подвалы Тайной концелярии! — прошипел Паганель, и его голос зловеще прозвучал в неподвижном, затхлом воздухе.

Если еще пять минут назад мы могли точно определить, что мы находимся в двадцатом веке — по стенам коридоров змеились кабели, то и дело попадались какие-то, понятные только тем, кто их сделал, но вполне современные надписи, типа: «Не коп. Каб. Ост.17–58 гк. в.», то здесь, ниже, казалось, восемнадцатый век остался навсегда. Я бы не удивился, если бы из-за угла нам на встречу с диким криком: «Изыди!» сейчас выскочил бородатый призрак какого-нибудь старовера, замученного тут заплечных дел мастерами двести с лишним лет назад…

Мы спускались все ниже и ниже. На потолках и стенах коридоров висели целые простыни белой, шевелящейся от малейшего дуновения ветерка плесени. Земляной пол украшала болезненно белая поросль каких-то грибов, то и дело вспыхивала зеленоватым, жутким огнем селитра на кучах чего-то, иногда подозрительно напоминающего очертаниями человеческие тела.

— Все, скоро начнем подниматься! — нарушил гробовое молчание Паганель.

— А что, разве нет другого пути? Я имею в виду, вы и раньше так ходили на эту… базу? — Борис с трудом сдерживал дрожь в голосе.