Потопленные - [10]
26 ноября было получено сообщение о том, что на благополучное завершение переговоров с США нет никаких надежд. В то же время узнали, что в Пирл-Харборе стояли на якоре 2 линейных корабля и несколько кораблей других классов. 2 декабря нам стало известно, что военные действия должны начаться 7 декабря. Накануне этого дня было получено сообщение о том, что в Пирл-Харборе находятся уже 8 линейных кораблей, одновременно сообщалось об отсутствии там авианосцев, что несколько разочаровало нас. Поскольку, однако, линейные корабли в то время расценивались важными объектами для удара, мы были несказанно обрадованы этим сообщением.
Так как время начала боевых действий приближалось, нам следовало произвести окончательную проверку торпед. Это заставило нас вынуть торпеды из торпедных аппаратов в лодку, находившуюся в подводном положении. Такую работу делать было опасно, поскольку лодка в период проверки торпед имела дифферент. Как обычно, я находился в центральном посту рядом с вахтенным офицером, чтобы по приборам следить за поведением лодки. Внезапно дифферент увеличился, и лодка пошла на погружение. Штурман, находившийся на вахте, немедленно отдал приказание: «Продуть носовые балластные цистерны!» Однако эта мера, так же, как и работа отливных помп, не дала желаемого результата, и лодка продолжала погружаться. Мы пытались выровнять лодку резким увеличением заднего хода с соответствующей перекладкой рулей, но это было сделано слишком поздно. Я бросился в торпедный отсек, где обнаружил, что заело клапан воздушной магистрали для продувания дифферентных цистерн. Казалось, никакая сила не могла сдвинуть его с места. А лодка продолжала погружаться. Опасность возрастала, так как увеличивалось давление воды. Стрелка глубиномера начала двигаться быстрее, скоро лодку могло раздавить. Используя вилочный ключ, я вновь попытался повернуть маховичок клапана. Наконец он поддался, открыв путь воздуху в цистерну. Еще какое-то мгновение мы продолжали погружаться, но вскоре движение вниз прекратилось, стрелка глубиномера начала отходить от 90-метровой отметки, лодка начала всплывать. Заработала отливная помпа, и облегченная лодка быстро выскочила на поверхность. Перед тем как вновь погрузиться под воду, лодка была хорошо удифферентована. Нормальной безопасной глубиной погружения для лодок этого типа считалась глубина 90 м, а предельной, то есть критической, — до 140 м, поэтому дальнейшее погружение могло оказаться гибельным. Неприятно даже вспоминать, насколько близко мы были от того, чтобы исчезнуть в бездне Тихого океана еще до начала войны. В ту ночь, всплыв на поверхность, мы обнаружили, что нас постигло еще одно несчастье. Вследствие большой глубины погружения под давлением воды деформировалась торпеда сверхмалой лодки. Она застряла в трубе торпедного аппарата, и нам пришлось трудиться всю ночь для того, чтобы заменить ее запасной, находившейся внутри большой лодки. Эта замена кажется довольно легкой, однако произвести ее далеко не просто. Недостаток свободного места на узкой верхней палубе значительно усложнял перемещение на ней груза весом свыше 1 т, не говоря уже о трудности при выбрасывании поврежденной торпеды за борт, поскольку это надо было делать без шума.
Когда мы приближались к Гавайским о-вам, погода ухудшилась и волнение на море усилилось. Подготовка сверхмалой лодки продолжалась каждую ночь в весьма трудных условиях, поскольку верхнюю палубу нашей большой лодки обычно заливало волной. К Пирл-Харбору мы должны были подойти вечером 6 декабря. Наконец, подтверждая умелую работу нашего штурмана, на горизонте показались Гавайи. В соответствии с указаниями мы заняли позицию в восьми милях от Пирл-Харбора. Полученные донесения показывали, что и другие подводные лодки прибыли на позиции. Соблюдая меры скрытности, мы могли, однако, наблюдать яркие огни на берегу и огни реклам на пляже Уйкики. Несколько ярких огней на берегу мы приняли за прожекторы. Ясно были видны цепочки электрических ламп на аэродроме, и можно было слышать звуки джазовой музыки, транслируемой по радио. Было около 23 час. 00 мин., противник совершенно не подозревал о нашем присутствии. В последний момент один из членов команды, проводившей окончательную проверку сверхмалой лодки перед ее спуском на воду, доложил о неисправности гирокомпаса. Назначенное время спуска лодки быстро приближалось. Неисправность, казалось, нельзя было устранить в срок. К этому времени все другие приготовления были закончены и команда уже заняла свои места в лодке. Офицер-артиллерист подводной лодки «I-24» посещал ранее (будучи еще курсантом) Гавайские о-ва. Он объяснял командиру сверхмалой лодки отдельные детали, которые следовало иметь в виду при входе в Пирл-Харбор. Назначенное время спуска лодки на воду, то есть 23 час. 00 мин. прошло, а гирокомпас все еще не удавалось исправить. В 1 час. 00 мин., было принято решение идти без гирокомпаса. Командир сверхмалой лодки спокойно поднялся на мостик, чтобы сделать последний доклад нашему командиру, а затем занял свое место в лодке. Наша лодка погрузилась, предохранительные крепления были отданы, и сверхмалая лодка направилась самостоятельно к входу в Пирл-Харбор.

М.В. Ломоносов, как великий ученый-энциклопедист, прекрасно понимал, какую роль в развитии русской культуры играет изобразительное искусство. Из всех его видов и жанров на первый план он выдвигал монументальное искусство мозаики. В мозаике его привлекала возможность передать кубиками из смальты тончайшие оттенки цветов.До сих пор не оценена должным образом роль Ломоносова в зарождении русской исторической картины. Он впервые дал ряд замечательных сюжетов и описаний композиций из истории своей родины, значительных по своему содержанию, охарактеризовал их цветовое решение.

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.

Кто такие чудаки и оригиналы? Странные, самобытные, не похожие на других люди. Говорят, они украшают нашу жизнь, открывают новые горизонты. Как, например, библиотекарь Румянцевского музея Николай Федоров с его принципом «Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» и несбыточным идеалом воскрешения всех былых поколений… А знаменитый доктор Федор Гааз, лечивший тысячи москвичей бесплатно, делился с ними своими деньгами. Поистине чудны, а не чудны их дела и поступки!В книге главное внимание уделено неординарным личностям, часто нелепым и смешным, но не глупым и не пошлым.

В книге Рудольфа Баландина читатель найдет увлекательные рассказы о странностях в жизни знаменитых интеллектуалов от Средневековья до современности. Герои книги – люди, которым мы обязаны выдающимися открытиями и техническими изобретениями. Их гениальные мысли становились двигателем человеческой цивилизации на протяжении веков. Но гении, как и обычные люди, обладают не только достоинствами, но и недостатками. Автор предлагает ответ на вопрос: не способствовало ли отклонение от нормы, пусть даже в сторону патологии, появлению нетривиальных мыслей, решений научных и технических задач?

В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.