Потому что ты мой - [67]

Шрифт

Интервал

– Срок совсем ранний.

– Не важно.

– Ах ты такой-сякой!

Грейс игриво прижимается к нему, и Ноа обнимает ее за талию, но даже вдыхая ее пьянящий аромат, никак не может выбросить из головы фотографию.

Он закрывает глаза и сосредотачивается на женщине в объятиях, а не той, что на снимке.

– Пить хочу.

При виде Мейсона оба отстраняются. Тот, не прося о помощи, проскальзывает на кухню. Слышно, как включается диспенсер для льда и журчит тонкая струйка воды, затем раздается сочный зевок, и Мейсон шлепает обратно к себе в комнату.

На губах Ноа мелькает улыбка.

– Рад, что ему здесь уютно.

– Потихоньку-полегоньку… – Грейс бросает взгляд на часы. – Пошли-ка баиньки. Утром поедем к Ли заканчивать уборку.

– Уверена? – Ноа бросает осторожный взгляд в коридор. – А как же мальчики?

– А что мальчики? – Грейс хватает Ноа за руку и строит глазки.

– Не озадачит ли их утром мое присутствие?

– Не мели чушь. Им нравится, когда ты здесь. – Грейс тянет его по коридору, и он подчиняется.

Оба мальчика знают, что Грейс и Ноа встречаются, и пока с этим не было никаких проблем, однако Ноа все равно волнуется, что это нарушение границ и чревато слишком многими переменами сразу. Грейс еще не рассказала Луке о беременности, и ее решение приходится уважать. Она выжидает, опасается выкидыша. Что ж, понятно, но ему-то всеми фибрами души хочется орать с крыш о своем скором отцовстве.

Ноа раздевается до трусов и ложится в кровать рядом с Грейс. Телом внезапно овладевает усталость, но в голове роятся мысли. Ноа пытается забыть о коробке, о фотографии, загадочных каракулях на ней. Нужно знать, но меньше всего на свете ему хочется себя выдать. На Грейс и так много свалилось… даже чересчур много. Она не поймет, остолбенеет, а то и разозлится. Впрочем, рано или поздно придется поговорить на эту тему. Никаких тайн от матери его ребенка.

Ноа ворочается в кровати часами, Грейс мирно спит рядом. Перед его глазами девушки с той фотографии. Надо же, он и не знал, что у Ли была лучшая подруга, похожая на нее словно двойник. Со времени несчастного случая он не позволял себе думать о Ли, старался быть сильным ради Грейс, но сейчас наваливаются грусть и чувство вины. Он знал, что нравился Ли, и мог бы развеять ее интерес или попросту рассказать о своих отношениях с Грейс, но юлил. Притворялся. Закрывал глаза на очевидное. Играл в таинственность.

И какова цена?

Будь они с самого начала честны, у Ли и Грейс не возникло бы причины ссориться. У Ли не возникло бы причины напиться. И она не полезла бы на ту проклятую гору.

Ноа трет глаза. Хватит себя мучить, нельзя навязчиво думать об одном и том же. Довольно одного Уайатта. Более чем довольно. Пусть прошли годы и Ноа простил родных, боль до сих пор сидит в сердце будто заноза. Уайатта не вернешь, и Ли тоже, но расскажи тогда родители все, смерть брата удалось бы предотвратить. Что, если и Ли можно было спасти? Ноа кадр за кадром, словно кинопленку, прокручивает историю их отношений и гадает, не пропустил ли в очередной раз что-нибудь очевидное.

Вздохнув, он устремляет взгляд в потолок и, моргая, ждет зарю. Надо просто вернуться к Ли и закончить работу. Ни к чему мучить себя здесь. Он все думает о том, что нашел в коробке, и своей тщательно оберегаемой тайне. Мысли переносятся к одной давней вечеринке. К тому, что произошло после. Ночью, в темноте.

правда сделает тебя свободным

но именно ложь позволяет мне жить в безопасности

Грейс

На следующее утро Лука будит Грейс, тряся за плечо:

– Мама, вставай. Мейсон заперся у себя в спальне и ни в какую не открывает.

– Что?

Спала Грейс крепко, без сновидений. Она шарит по прикроватной тумбочке, но вместо телефона находит лишь воздух.

– Который час?

– Не знаю, но Мейсон не хочет выходить. У меня желудок сводит от голода.

Лука убегает на кухню. Резко скрежещет придвигаемый к шкафам стул. Стукается о пол пластиковая миска, выпавшая из пальцев. Сын неуклюже открывает и захлопывает холодильник, гремит посудой. Ей точно нужно хранить его миски и чашки внизу шкафа.

Продолжить чтение

Еще от автора Риа Фрай

Риа Фрай

Не ее дочь

Каждой своей книгой Риа Фрай бьет в самое сердце, обнажая человеческую натуру. Совершенно иначе она смотрит на семью, брак, материнство и ставит такие вопросы, на которые страшно отвечать: можно ли не любить своего ребенка? какую роль играют биологические родители в жизни своих детей? Всем персонажам хочется сопереживать и желать лучшего, ведь глубоко в душе все мы знаем, что ситуации, о которых пишет Риа Фрай, не так далеки от реальной жизни.Эмма Таунсенд. Пять лет. Серые глаза, каштановые волосы. Пропала без вести в июне. Эмме одиноко.

Рекомендуем почитать

А Гливаковский

Самостийная Украина: истоки предательства

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Даниэль Кельман

Магия Берхольма

Впервые па русском языке – одни из ярчайших дебютов в немецкоязычной литературе последних лет; магический роман во всех смыслах этого слова, посвященный тайнам иллюзионизма и прихотливо преломляющий их в повседневности; роман, который с полным на то основанием сравнивали с признанными шедеврами современной литературы, исследующими ту же тематику, – «Миром чудес» Робертсона Дэвиса и «Престижем» Кристофера Приста.

Ребекка Годфри

Драная юбка

«В старших классах я была паинькой, я была хорошенькой, я улыбалась, я вписывалась. И вот мне исполнилось шестнадцать, и я перестала улыбаться, 39 градусов, жар вернулся ни с того ни с сего. Он вернулся, примерно когда я повстречала Джастину. но скажите, что она во всем виновата, – и вы ошибетесь».В шестнадцать лет боль и ужас, страх и страсть повседневности остры и порой смертельны. Шестнадцать лет, лубочный канадский городок, относительное благополучие, подростковые метания. Одно страшное событие – и ты необратимо слетаешь с катушек.

Георгий Стенкин

Внутренности и внешности Бразилии, или Попутчик

Георгий Стенкин

Ощущение женщины, или - Метаморфоза 1

Михаил Каришнев-Лубоцкий

Застолье с барабашкой