Потому что ты любишь ненавидеть меня - [13]

Я не верю.

— Но потом дядя привез меня в джунгли, и мы съели этого питона… И вуаля. Совсем другой человек.

Байка про змею среди прочих его рассказов выглядит наиболее правдоподобной. Но вот в мгновенное перевоплощение верится с трудом.

Джек указывает на свою голову:

— Я думаю, все на самом деле в башке. Это человеческая натура. Так мы устроены.

Ага, но я-то не человек!

И великаны в любом случае не испытывают на прочность личностные границы, ни свои, ни у других, не пускаются в завоевания — по крайней мере последние века.

Когда-то давно мы поняли, что все бесполезно, и смирились.

— Как-то я проводил лето на острове Мартас-Виньярд, — говорит Джек. — И там, ха! Один парень, которого я знал, сделал на груди татуировку в виде жабьей головы!

Я вздрагиваю.

— И это парень, который вообще никогда не думал, чтобы забахать татушку, — продолжает он. — Это был его переломный момент, когда он сумел выйти за пределы себя. Но это не та жуткая татуировка решилась на… — и Джек вновь указывает на свой висок.

Тату в виде жабьей головы!

Даже лучшему художнику не вынести такого издевательства над искусством…

— Может быть, просто неудачный выбор? — спрашиваю я.

Джек качает головой:

— Неа, я видел его не раз, в театре, в ресторанах, у пляжных костров, а потом он исчез, сломался. Он просто ненавидел жить там. Так что это и решило дело, как я думаю.

— Мне нужен такой переломный момент, — шепчу я.

На самом деле он нужен всем великанам, тут, высоко над землей.

Джек вскакивает на ноги и решительно топает в сторону наблюдательной платформы на краю облака.

— Давай! Вперед! — подбадривает он меня.

Одна мысль о том, чтобы подойти к наблюдательному пункту, добавляет тонны веса к моему телу, но я ухитряюсь встать и медленно двигаюсь следом за Джеком. Добравшись до той крайней точки, куда я вставала лишь однажды, в тот день, когда швырнула вниз сумки с бобами, я останавливаюсь.

Джек нетерпеливо запрыгивает на платформу.

— Ты почти на месте! — зовет он меня. — Если я могу это сделать, то и…

Я хочу, но… Не могу.

Я представляю, как встану на облачном «берегу», и гляну вниз, на лежащую там обширную неизвестность. Но при этом испытываю физическую неспособность двигаться.

Джек бежит ко мне, глаза его блестят решительно, как у генерала из ТВ.

— Твои ноги дрожат! — заявляет он. — Но не позволяй твоему разуму помешать тебе! Не дай ему подорвать твою веру в твое тело! Твою веру в тебя! Давай, двинься с места! Даже восхождение на Эверест начинается с одного шага! Ты можешь это сделать!

Да, я могу!

Могу ли?

Я делаю шаг, затем второй, Джек охает и отступает, выглядя точь-в-точь копией нелепого родителя из рекламы подгузников, наблюдающего, как его ребенок начинает ходить.

На платформе ветер ощущается сильнее…

Я делаю шаг, и спотыкаюсь, хотя ноги мои словно вросли в камень.

— Это все в твоей голове, — говорит Джек. — Еще немного ближе.

Я могу это сделать.

Я поднимаю трясущуюся руку и хватаюсь за ограждение.

— Один мимолетный взгляд! — умоляет Джек.

Я наклоняю голову, но до того, как успеваю разглядеть хоть что-то, закрываю глаза. Стискиваю прут ограды так сильно, что клянусь, еще немного, и он сломался бы у меня в руке.

— Посмотри вниз, — говорит Джек.

Но когда я распахиваю глаза, то таращусь перед собой.

Он гигикает, и я, дернув головой, обнаруживаю, что он прыгает по ограждению: руки летают над головой, глаза дикие и жесткие…

Глянув в них, я отшатываюсь и бросаюсь назад, прочь от платформы.

Нет, я не такая, как Джек, я не собираюсь нырять навстречу собственной смерти.

Он этого не понимает, ведь наш вор вовсе не осторожный и спокойный молодой человек.

Некая часть меня тоже не желает быть осторожной и спокойной, ведь если наш народ хочет вернуть былое величие, то мы не должны прятаться за такими словами, как «безопасность»! Но мое тело вибрирует, пальцы зудят, а глаза пылают настоящим огнем: мы заслуживаем большего, чем просто прятаться.

Но я недостаточно храбра, чтобы возглавить наш народ.

Я делаю шаг назад, второй, третий…

— Ничего, в следующий раз! — Джек подскакивает ко мне, его взгляд мягчает. — Обязательно посмотришь вниз… Там столько всего, ух! Увидишь, тебе это понравится.

Я киваю, стараясь не показать, насколько побитой я себя чувствую:

— Тут просто… Ну, немного холодно…

— Точно! Я сам замерз слегка, — поддерживает Джек. — Ну что, как насчет камина? Можешь поработать над креслом… — он энергично трет ладони друг о друга, хотя мы оба хорошо знаем, что тут вполне тепло: магически созданная атмосфера и все такое.

Сегодня он лжет во благо.

Мы отправляемся в путь к замку, и все, о чем я могу думать — как сильно я хочу быть такой же, как Джек, как я хочу стать отважной, чтобы внутри меня жил такой вот безбашенный сорвиголова!

Но его там нет, увы.

* * *

— Ты уже на месте. Ты сделала самое трудное, — говорит Джек, и смеется. — Осталось только открыть глаза!

Сегодня он пришел после целого месяца отсутствия, и первым делом попросил взять его на южный наблюдательный пункт. И я согласилась, ведь он был настойчив.

Сейчас Джек стоит позади меня и наблюдает, как я пытаюсь глянуть за край облака.

— Есть особая пустыня, которую я хотел бы посетить, — продолжает он. — Говорят… Камни там сами по себе ползают по прожаренной земле…