Потомки мертвого короля - [9]

Я как-то наткнулся на их методическое пособие начинающего некроманта и удивился. Потом нашел через ментальную сеть и полистал методички и учебники по другим наукам. Геомантию, гидромантию, аэромантию, пиромантию и криомантию у них преподают даже лучше, чем у нас. Артефакторику — хуже, но не настолько, как танатологию. Вот целительство у них хорошо развито, до состояния «мертвого вылечат и поднимут».

В целях налаживания дружественных связей мы небольшой группой тайком пересекли границу и встретились с местными некросами.

Сплоченной организации с единым центром там не было, каждый творил все что вздумается. Но против «чужаков» они объединились, попробовали надавать нам по шее, но ничего у них не вышло — я взял с собой самых лучших.

Так что свалили мы оттуда полным составом, но дружеское взаимодействие, как и вражескую оккупацию, признали нецелесообразными.

Нам и тут есть где заработать.

Одно я знал точно: после той моей попытки задружить с соседями ни один аландиец не смог бы безнаказанно проникнуть в Ульганэш. Ребята-карманники даже за дипломатами приглядывали, стараясь не пересекаться со шпиками внешней разведки. А уж одаренный некрос на нашу территорию даже ногу занести бы не успел, я бы ему лично подножку поставил.

Конечно, был еще Геборейский анклав, но геборейцы предпочитали руны и накопительные артефакты. В лицее нам рассказывали об этой системе взаимодействия с магической энергией, объясняли ее плюсы и минусы.

А еще на лекции по танатологии под большим секретом препод рассказал, что можно использовать как накопительный артефакт собственную нежить. Мартош тогда почему-то не крутился рядом, то ли его отец посетил в тот день, то ли он у целителя был — не помню. Но очень хорошо запомнил, что на том занятии нас было всего двое — я и выпускник, Якоб. Я наблюдал за каждым его шагом, а потом мне позволили повторить…

Короче, идея работы через руны мне не понравилась совершенно, но как отличать, по какой схеме происходил контакт мага с магической энергией, я уяснил. Ментальное взаимодействие оставляет больше следов, которые надо уметь за собой подтирать, а руновое требует больше времени и наличия поблизости магического источника. Так что если бы кладбище поднимали через руны, все лимагосы в округе были бы использованы, имеющиеся поблизости слабые маги магически истощены, вся артефника разрядилась…

— То есть ты уверен, что это не заграничный некрос? — упорно переспросил Мартош, как всегда, добиваясь от меня прямого ответа.

— Да, уверен, — отмахнулся я, сдаваясь. Можно было еще поразвлекаться, но времени мало. В любой момент этот психованный или шайка психов нанесут очередной удар, а отдача достанется нам.

Поэтому я быстро пересказал все, что знал сам, все свои соображения, все свои наблюдения, и честно признался, что даже не представляю, зачем этот придурок все это проделывает.

— По террорсхеме он должен был сразу после демонстрации своей силы выставить какие-то требования, — принялся рассуждать Мартош.

Тоже мне, генерал Очевидность… Мы тоже ждали, что чужак объявится с требованиями, чтобы объяснить ему правильный расклад — требовать у государства что-то, минуя нас, очень опасно для здоровья. Разбираться с последствиями придется нам, а не ему. Ему в тот момент будет уже все равно.

— Но если он не в своем уме и просто проверяет свои способности, то следующий удар нанесет по кладбищам Ульганйорда. Мы выставили там оцепление, на каждом из семи кладбищ.

— А я поставил бы тысячу, что он поднимет заброшенное захоронение рядом с Дорсенйордом.

Город сам по себе был не крупнее Эльрастйорда, но рядом с ним был Вар Эйгеншуль — родовой замок последнего темного короля. Именно там, если верить легенде, было последнее сражение, закончившееся свержением темной тирании. И именно оттуда короля вместе с двумя старшими сыновьями отвезли в Ульганйорд и сожгли на центральной площади, прямо перед дворцом. А его жену и младших детей сослали в Орхейорд*.

— А я поставил бы тысячу на то, что ты скрыл следы убийства герцога Галавиндорского, — внезапно сменил тему Мартош. Вот что его мучает! Я-то думал, он о внешней политике переживает, а он считает, что я начал втихую помогать убивать аристократов.

— Кого бы я с удовольствием убил, так это герцогиню Олденвиндорскую, — фыркнул я презрительно. Мачеха совершенно точно была замешана в смерти отца, но доказать этого я не мог, да мне и не нужно было предавать ее в руки закона. Этим пусть Мартош занимается. Я бы просто ее тихо придушил. — А несчастный старик умер сам. Поверь мне, смывать с чужих аур следы насильственной смерти ни один некромант не умеет. Даже маг смерти.

Мартош, сначала облегченно выдохнувший, как-то странно вздрогнул после моей последней фразы.

Пугануть его, что ли, моим родством в двенадцатом колене?

Внимательно оглядел задумчивого друга и диагностировал: не перенесет…

Он, бедолага, того, что я в чужой смерти замешан, переварить не смог. А ведь я замешан… И не в одной. Но Мартошу об этом знать не обязательно.

У него своя работа, у меня своя. Заработки сопоставимы, только он старые долги уплатил, а я за смерть отца до сих пор нерасквитался.