Потерявшая имя - [20]

Едва выехав на Остоженку, Илья Романович увидел, что дом Летуновского сгорел. Сердце у него упало, однако вновь затрепыхалось, когда он заметил, что на месте дома сколочена времянка и из печной трубы идет дым. Появилась крохотная надежда, и князь стал прикидывать, расплавится в огне серебро или нет? Вряд ли, разве что почернеет…

Дверь времянки была заперта изнутри. На упорный стук Иллариона выползла наконец древняя уродливая старуха с клюкой и в каких-то нелепых, истлевших одеждах. Илья Романович прекрасно ее помнил, она была у Казимира и горничной, и кухаркой. Князь удивился, найдя ее живой, ведь еще во времена своей юности считал, что она на ладан дышит и вот-вот рассыплется в прах.

— Чего, батюшка, надобно? — проскрипела старая ведьма.

— Разве не помнишь князя Белозерского? — заносчиво крикнул он.

— Куды мне помнить всех? — махнула старуха клюкой. — Мало ли князей к нам захаживало? Закладывал чего, батюшка? Так все сгорело! А что не сгорело, то хфранцузы прибрали. Ох, коловратные времена наступили, ох, коловратные!

С бессильной старушечьей ненавистью процедив эти слова, она хотела закрыть за собой дверь, но князь вовремя подставил ногу.

— А где хозяин твой? Тоже сгорел?

— Типун тебе на язык! — перекрестилась она. — Барин в деревню отбыли.

— Полно врать-то! — рассмеялся князь. — Откуда у Казимирки деревня?

— Хошь верь, хошь нет, в деревне он, у друга свого гостит.

— И где же эта деревня находится?

Белозерский не верил ни единому слову старухи. У ростовщиков не бывает друзей, кроме туго набитого кошелька.

— А он не сказывал…

— Когда же вернется?

— Ох, и въедливый ты, батюшка, измучил ты меня вопросами! По весне, кажись, обещал. А может, и долее загостится. Мне он не отчитывался!

Белозерский понял, что ему ничего не добиться от старой ведьмы и на сей раз позволил ей закрыть за собой дверь. Князь вернулся к саням, но сесть в них не торопился, обдумывая услышанное. Из беспардонного и нелепого вранья старухи он принял на веру только то, что Казимир не удрал с французами. А не удрал он потому, что не захотел терять жирный барыш. Еще бы! Пожар и оккупация — благо для ростовщика, как для любого темного дельца. В суматохе и панике никто ни за что не ответственен. На пожар и грабителей списать можно многое. Заложенный дом князя тоже сгорел. Почему Казимир велел говорить, что отбыл в деревню? Ведь это глупо, кто поверит… Но тут же Белозерский припомнил, что дворецкий Шуваловых давеча рассказывал об арестах, произведенных комендантом в городе. Поляки находятся под особым надзором, хотя большую часть арестованных составляет русское купечество, хотевшее нажиться на поставках для наполеоновской армии. Летуновский боится, что его обвинят в пособничестве французам. Боится ареста, потому и прячется в какой-то темной щели, как осторожная, опытная старая крыса.

— Он в Москве! В Москве, каналья! — произнес вслух Белозерский.

— Верно, барин, в Москве, — вдруг вмешался Илларион.

Илья Романович не терпел, когда слуги лезли в разговор, а тем паче когда он общался с самим собой, и с трудом удержал руку, уже поднявшуюся было для оплеухи. «Парень ловок, авось возьмет след!» — подумал он.

— Что ж присоветуешь, братец? — панибратски осведомился князь.

— Советовать не могу, а вот думаю, что пан ростовщик наведывается сюда, иначе старуха уже померла бы с голода. Кто ее будет кормить, этакую труху?! И он держит ее здесь не зазря. — Илларион сделал лукавую многозначительную мину.

— А какой ему прок в старухе? — недоуменно спросил Белозерский.

— Не скажите, барин. Вот нынче вы себя назвали, так она и титул ваш, и имя запомнила. Я по глазам заметил, они у нее забегали. Бабка-то еще, видно, из ума не выжила!

— Для чего же ей это, по-твоему?

Князь уже начал догадываться, куда клонит Илларион, но виду не подал. «Шельмец честолюбив, любит быть на коне, так пусть маленько поскачет, а после я его осажу!» — решил он про себя.

— Это нужно пану ростовщику, — назидательно стал растолковывать Илларион, явно гордясь своим интеллектуальным преимуществом. — Попомните мое слово: старуха ему докладывает о каждом госте, а он заносит в особую тетрадочку. Ведь не все после такой заварушки вернутся в Москву. Уж я эти хитрости знаю! — Он смотрел на князя свысока и продолжал все с большим воодушевлением: — Она ему и о настроении каждого гостя докладывает. Кто понахрапистей и готов применить силу, а кто отчаялся вернуть свое добришко и безропотно стерпит. Пану Летуновскому это все очень даже пригодится, когда дело дойдет до закладных…

— Дойдет ли? — засомневался Илья Романович. «Ты, брат, умен, да я не хуже тебя разбираюсь в людях! Молод меня учить!»

— Вот что, милок, — после минутного молчания начал он по-отечески, — видишь ту печку? — Он указал на остов печи на другой стороне улицы, как раз напротив старухиной времянки. — Сегодня же выстроишь вокруг нее сараюшку и будешь здесь ждать Казимира.

Предложение барина явно пришлось не по вкусу бывшему разбойнику. Он почесал в затылке и упавшим голосом спросил:

— А мороз ударит?..

— Ничего, Макар подвезет тебе дровишек и продовольствия. Лежи себе на печи да посматривай в щелочку! И заметь — по случаю морозов никаких клопов! — скривил он рот в усмешке.