Потерянный шпион - [33]

Ага, он хочет ехать в департамент и жаловаться на него, на Шайзенштайна, своего начальника! – тотчас же, проявляя качества истинного стратега, разгадал замысел противника гезундмайор – получишь ты у меня отпуск, как же!

– Главный лекарь, несомненно, вы имеете право на подобный отпуск. Для этого, как вам известно, закон требует, чтобы вы нашли себе замену на эти два месяца, лекаря или при его отсутствии – подлекаря. Найдите его и отдыхайте, я тоже вижу, что вы переутомились.

«Попробуй найти в этой глуши лекаря или подлекаря себе на замену!» – мстительно подумал начальник службы здоровья.

Браун, опустошенный и подавленный, возвращался к себе в лечебницу. Не то чтобы он очень рассчитывал на помощь гезундмайора – своего начальника он знал давно и не питал в отношении его никаких иллюзий. Его удручала полная безысходность, в трясину которой год от года затягивало и его самого, и дело, которому он служил. В приемной около своего кабинета он вновь увидел молодого человека.

– Извините, что заставил себя ждать, – сказал ему Браун. – Кто вы и по какому вопросу?

– Якоб Шабес, подлекарь, – представился молодой человек…

Глава 10

С раннего утра Шмидт начал свои поиски. Он обошел казармы Первого Гвардейского Кирасирского полка, который был ближе всего к его Департаменту и в котором служил еще его дед. Безрезультатно. Он нашел главного интенданта полка и, представившись и предъявив свои документы интендантского обер-инспектора, осмотрел склады и конюшни. Все лошади были на месте, и вся упряжь в наличии. Начальник тыла полка несколько удивился столь раннему визиту ревизора, но Шмидт отвел его в сторонку и под большим секретом, взяв с него торжественную клятву, что тот никому ничего не расскажет, сообщил, что на пути в район Предгорья сотрудники Департамента Государственной Стражи перехватили большой обоз с оружием и амуницией, в том числе и с кавалерийской упряжью штатного армейского образца, по-видимому, предназначавшийся для горских повстанцев. Вполне понятно, продолжил Шмидт, что теперь срочно проверяются все армейские склады и все места, откуда эта амуниция могла быть похищена.

– Только, я прошу вас, никому об этом ни слова, – заключил свой рассказ мнимый ревизор. Шмидт прекрасно понимал, что интендант сразу же после его ухода начнет «под большим секретом» рассказывать об этом своим полковым друзьям, добавляя к рассказу самые немыслимые подробности. Поскольку он планировал воспользоваться этой легендой и в других полках, он с определенным злорадством предвкушал, как на стол его коллеги, начальника районного отдела Департамента Государственной Стражи, самое позднее через неделю лягут докладные от тайных осведомителей, гласящие, что: «По данным, полученным из источников, достоверность которых сейчас проверяется…»; и ему, районному начальнику, хочет он того или нет, придется эту муть расследовать. Он знал, что такое развитие событий неизбежно вытекает из свойств самой Информации.

Информация является одним из материальных воплощений Власти. Степень доступа к Информации в основном определяет положение человека на определенном уровне вертикали власти. Демонстрация своей информированности для большинства людей является, таким образом, демонстрацией своего высокого социального статуса и сопричастности к Власти. Иначе говоря, демонстрация своей информированности есть один из сильнейших способов удовлетворения человеческого тщеславия. Так нувориш, скопивший первые деньги и сумевший купить себе дорогие карманные часы с боем, «как у аристократов», вдруг становится необычайно педантичным и начинает смотреть время каждые пятнадцать минут, демонстрируя окружающим, что он «может себе позволить такие часы». Собирая как сможет вокруг себя крупицы малодостоверной «конфиденциальной» информации, человек стремится продемонстрировать ее окружающим. Беда в том, что крупицы – это слишком мало. Здесь есть два решения – либо придумать остальную информацию, облепив случайно полученную крупицу какими-то подробностями, либо напустить на себя солидный вид и сообщить собеседнику, что ему-то, к сожалению, он всего рассказать сейчас не может. В этом случае труд сочинения недостающих подробностей полностью перекладывается с плеч рассказчика на плечи слушателя. Именно таким образом рождаются слухи, заполняя подобно сорнякам все окружающее нас информационное пространство.

Информация, которую Шмидт сообщал своим собеседникам, была придумана им от начала и до конца в рамках легенды, под которой он сейчас работал. В то же время он чувствовал, что интенданту было очень приятно выслушать все это, и он сразу же завоевал его расположение. Шмидт щедро дарил ему частички престижа, которыми тот не преминет воспользоваться. К сожалению, при этом он не достиг главного – он не обнаружил шести-семи отсутствующих лошадей и комплектов упряжи.

Точно такая же история повторилась и в Пятом Отдельном Лухском Кавалерийском полку (прославившемся в битве на реке Лухс), и в Третьем Лейб-гвардии Уланском. Удача улыбнулась ему через час после полудня, когда он вместе со старшим интендантом обходили конюшни гвардейских драгун.