Потерянные - [38]

— Только представлю, что нас по дороге могли загрызть волки, только подумай!

— Ма, с нами ничего не случилось. Не начинай снова.

— Эта глухомань, этот дом, это жуткое общество. Ты видел, как они едят? Как свиньи! За что мне это? Разве ты не замечаешь, как здесь убого?

— Скажи спасибо, что я не собираюсь поселиться в башне на болоте, где жил прежний наместный. Поверь мне, этот дом показался бы тебе раем. И почему тебе вечно все не нравится? Мне наоборот, общество показалось очень милым. Некоторые местные барышни очень даже ничего.

— Ничего хорошего, ты хотел сказать?

— Ну почему же. Старшая дочь Лопухиных составила бы конкуренцию любой столичной красотке. Но меня больше интересует…

— Ты издеваешься надо мной? В Крассбурге столько достойнейших девушек, а ты кидаешься на эту шелуху.

— Как грубо, ма. Все. Я не хочу больше говорить на эту тему.

— О, Филипп, я тебя знаю, — в голосе проявились умоляющие нотки. — Пока все ново, тебе нравится. Но придет время, и тебе все здесь опостылеет. В конце концов, ты не можешь так со мной поступить! Почему мы не можем вернуться в Крассбург?

Услышав приближающиеся шаги, Тиса отскочила от двери и поспешила поскорее покинуть коридор.

Звенела музыка, но гости не танцевали. Сбились в кучки. Увлеченный беседой с таможенниками, Витер не заметил ее появления. Девушка почувствовала, что ей не хватает свежего воздуха. Лицо пылало огнем. Тонечка, завидев Тису, остановилась:

— Девочка, ну как тебе вечер? Как Филипп хорошо танцует, не правда ли?

— Лучше некуда, — процедила Тиса через зубы.

Тонечка не успокоилась и зацепила проходящего мимо шкалуша.

— А вам, милый юноша, понравился праздник? Какое колдовство Филипп показал! Вы же наверно в своих скалах ничего подобного не видели?

Шкалуш поклонился, улыбаясь:

— Да, никогда такого не видел! Вечер бесподобен, Антонина Сергеевна.

Трихон перевел взгляд на Тису, и лицо его посерьезнело.

— Ах, какой милый мальчик, — улыбнулась Тонечка. — А вот и они, — Тонечка помахала ручкой вошедшим вэйну и его матери. — Ордосия Карповна! Ордосия Карповна! Я только сейчас говорила Тисе, как же хорошо танцует ваш сын.

— Да, моему мальчику давал уроки сам танцмейстер Ян Ре, — Ордосия Карповна взяла с подноса желе с винной вишенкой. — Надо сказать, Филиппушка ужасно не любил эти занятия, и часто сбегал. Пока я лично не взяла все в свои руки и не стала присутствовать на каждом уроке танцев. Сколько я труда в сына вложила, только Единый знает. Но я справилась: Филип получил лучшее воспитание.

— Часто родители стараются дать детям то, чего сами лишены, — произнесла Тиса.

Тонечка ахнула, прикрыв рот ладонью. Вэйн уставился на Тису с интересом. А шкалуш отвернулся.

Ордосия Карповна вонзила в Тису стеклянный взгляд. Острый нос женщины готовился заклевать «несносную девицу» немедленно.

— Милочка, мое воспитание на самом высоком уровне, не сомневайтесь. А вы! Постойте… — женщина открыла рот от внезапной догадки. — Да вы же та оборванка, что…

Она так сжала чайную ложечку тонкими пальцами, что та не выдержав напора, щелкнула по стеклу вазочки. Вишенка из желе взмыла и опустилась прям на длинный нос Ордосии Карповны, после чего скатилась вниз и нырнула в горловину платья.

Что тут началось. Тонечка кинулась с платком к измазанному носу столичной гостьи. Та стала отмахиваться. Филипп тщетно пытался успокоить мать. Бросив компанию, девушка направилась к перилам террасы. За ней по пятам следовал Трихон.

Сад дохнул навстречу прохладой и запахом осенней листвы.

— Смешно вышло, — сказал шкалуш.

— Да, немного, — улыбнулась грустно Тиса.

Трихон облокотился на перила.

— Кроме вас, все словно с ума посходили от этого вэйна. Везде так и слышно: Филипп, Филипп, Филипп. Как эхо в скалах.

— Я не люблю вэйнов.

Трихон склонил голову:

— Удивительно, ведь все считают колдунов хорошей партией. Слышал годовое жалование у них ого-го.

— А мне все равно, какое у них жалование. Я бы скорее вышла за нашего Цупа, чем за вэйна.

Трихон молчал.

— Эти вэйны думают, что они великие вершители мира, — продолжила Тиса. — Избранные!

Девушка взмахнула рукой.

— Что Единый дал им власть над обычными людьми. А люди настолько ослеплены их «сиянием», что не замечают, как давно растеряли свободу выбора. Все предоставили определять им, начиная со своей жизни, кончая судьбой империи. Как же! Их же Вэя поцеловала при рождении, — сарказм в голосе Тисы прозвучал резко на фоне ночной тишины. — А что они творят с бедными животными? Ты слышал о пилюлях для лошадей? Это же издевательство!

— Может вы и правы, — согласился Трихон.

Новобранец достал самокрутку и закурил, перегнувшись через перила. А он не такой уж и противный, подумала Тиса, косясь на профиль мальчишки. Некоторое время они молчали.

Затем Тиса кое-что вспомнила.

— Зачем ты пригласил меня на танец? — требовательно вопросила она. — Отец, что, дал новое распоряжение не отходить от меня ни на шаг?

— Вообще-то, хотел попросить у вас прощение, — произнес шкалуш, не глядя на девушку.

Тиса удивленно моргнула. Оставалось надеяться, что это не насмешка. Но вскоре опасения развеялись.

— Я, возможно, был груб вчера и несколько…