Потерянные - [15]

Очнулась она в звенящей тишине. Сколько она пролежала без сознания, Тиса не знала, — минуту, час или больше. На зубах скрипел песок. В воздухе висело облако пыли. Тиса потрогала шишку на макушке. Пустяк. Так руки двигаются, ноги тоже вроде на месте. Девушка медленно поднялась. Ноги не дрожали, а вели себя очень прилично. И, не считая пощипывания на месте ушиба головы, — в целом Тиса чувствовала себя хорошо. А вот юному шкалушу похоже смертельно не повезло.

Тиса охнула. Ниша, которая должна была служить защитой юноше, вся оказалась доверху завалена породой. Мозгами понимая, что парня уже нет в живых, Тиса кинулась к завалу.

— Шкалуш! — звала она, не повышая голоса. Тишина в ответ. Почему-то мысль, что она не узнала имени незнакомца, сделала ее несчастной. Тиса постаралась сдвинуть гранитную глыбу. Тщетно. После еще нескольких неудачных, к тому же опасных, попыток, девушка отказалась от своих намерений. Физические, как и душевные, силы покинули ее. Упав на обломок скалы, девушка разревелась. По измазанным в пыли щекам потекли дорожки слез. Как бы она не хотела верить в обратное, но стоило смотреть правде в глаза — паренек мертв.

Тиса не знала, сколько времени она еще просидела у завала, пока заставила себя двигаться. Девушка подползла к краю плато и оглядела склон, пытаясь определить, с какой стороны удобно будет спускаться. Склон ей не понравился. Кинув взгляд в сторону, показалось, что спуск с соседней площадки более удобен. Тропинка над скалистой стенкой привела ее туда. Там набросив на выступ-якорь веревку, Тиса спустилась по ней на удобный валун, от которого благополучно добралась до подножия. На «сыпухе» Войнова поскользнулась и проехалась на мягком месте до твердой земли, разрывая брюки и юбку до дыр и добавив себе новых ссадин.

Спустя три часа Тиса миновала развилку и свернула на дорогу к Увегу. Багровый закат подчеркнул черный абрис опушки и пролесков. Прохладный ветер освежал щеки и плечи девушки. Уставшая телом и душой Тиса уныло покачивалась в седле. Через полчаса езды за спиной послышался шум. Обернувшись, Тиса разглядела вдалеке на петле дороги нагоняющую ее карету, запряженную парой лошадей. Странным образом лошади не поднимали пыли, но девушка этого не заметила. Не проявив малейшего любопытства, она просто повела Ватрушку по обочине, чтобы не мешать проезду. Тиса подосадовала, когда карета поравнялась с ней и остановилась: общаться с кем-либо сейчас совершенно не хотелось. Пришлось остановиться. Мужичок на козлах хотел было что-то сказать, но из окна кареты высунулась пожилая дама в чепце и властным голосом произнесла:

— Я сама. Э-э, милочка, мы верно едем к Увегу?

Она смерила Тису взглядом, от чумазого лица до пыльных разодранных брючин, видневшихся из-под юбки. Острый нос дамы подернулся, будто ей поднесли тухлое яйцо.

— Да, — кивнула Тиса, собираясь двинуться дальше.

— Подождите, я еще не закончила, — воскликнула женщина, она обернулась и произнесла кому-то сидящему рядом: — Вот куда ты меня везешь, Филипп! Здесь совершенно не знают, что такое этикет. Никакого уважения. Как я и предполагала — это кошмарное место.

— Ма, не начинай, — ответил ей приятный баритон. В сумраке кареты Тиса различила тонкий мужской профиль.

Острый нос дамы повернулся снова к Тисе.

— Скажите, милочка, сколько до Увега осталось? Я должна знать, сколько мне еще страдать от этой качки.

— Полтора часа, никуда не сворачивая, и вы будете в Увеге. Еще есть вопросы, сударыня?

Пожилая дама, сверкнув глазами, ничего не ответив Тисе, крикнула кучеру:

— Поезжай!

Карета тронулась. До Тисы долетели слова: «невоспитанная» и «оборванка».

Добравшись до дома, девушка воспользовалась сумерками и прошмыгнула в свою комнату никем незамеченной. Когда позже в комнату вошла Камилла, Тиса уже спала, укутанная с головой одеялом. Под кроватью скрытая от глаз лежала кучка грязной одежды.

Глава 5 Новобранец

Она плыла в тумане. Качалась на его ватных волнах.

— Я прибыл на место, — чей-то далекий невнятный голос привел ее в волнение.

— Ты знаешь, что делать, — второй голос словно толкнул ее. Ватные волны захлестали сильнее.

— Тотум слишком долго принадлежал одному владельцу… не забрать… владелец должен сам отдать его, затем уничтожь всех, кто прикасался к… — слова звучали глухо, появлялись и пропадали, словно пузыри со дна омута.

Туман рассеивался медленно, ввергая ее в непроглядную тьму.

Камилла закончила размешивать тесто в круглобокой кастрюле. Пухлые ручки ловко накрыли кастрюлю льняным полотенцем и поставили ее греться на уступок печи. На обеденном столе стояла тарелка с яблочным варением для будущего пирога. В другой раз Тиса уже бы макнула в него палец и облизнула. Но сегодня ее ничто не радовало.

— Не знаю, какое тесто получится. Мука новая. А на Жнухову Горку приготовлю пирог с орехами, медом и облепихой. Мне Петровна рецепт один дала. Пальчики у меня оближите! Яшка мой на следующей неделе в станицу заступает на пятую сторожу, как ноги носить-то будет. Говорю, забегай ко мне на кухню, сынок. Что в солдатской столовой Жич кашеварит? У него не разъешься. А он мне: «Мать, не кудахчи. Я не голоден».