Потерянные души - [23]

Он часто бывал на съемках. Сначала потому что это дело было для него и интересно, и ново. Потом - просто так, только для того, чтобы быть в курсе всего происходящего. Так уж получилось, что на данном этапе запутанной жизни несостоявшегося вулканолога А. Белова самым главным делом стали съемки полуфантастического приключенческого фильма. И он, как всегда, отнесся к этому делу со всей возможной ответственностью.

С изрядной долей наивности Саша полагал, что присутствие на площадке человека, оплачивающего весь съемочный процесс, должно как-то мобилизовать киношников. Что они волей-не- волей будут стараться делать свою работу лучше, и что это старание самым благотворным образом повлияет на качество фильма. Иногда ему казалось, что именно так оно и происходит, а иногда - что никто из многочисленной команды киношников не обращает на него никакого внимания. Но, тем не менее, Белов продолжал приезжать на съемки, как на работу, - по три-четыре раза в неделю.

Столь частые свидания Саши с Кордоном наложили свой отпечаток и на их взаимоотношения. Продюсер - царь и бог на съемочной площадке - невольно (а может, и сознательно) стал забывать о той дистанции, которая еще совсем недавно была между ними. Зная, насколько Белов заинтересован в его работе, Кордон обращался с ним без вся-ких церемоний - как с обычным приятелем, а иногда даже - и с некоторым пренебрежением. Былые страхи возможного разоблачения, похоже, навсегда остались в прошлом. Теперь Кордон не чувствовал никакой опасности.

В поведении продюсера была еще одна черта, выводившая Белова из себя. По поводу и без повода он любил поныть на тему того, что, несмотря на его, Андрея Кордона, титанические усилия, в итоге ничего хорошего "Бессмертных" не ожидает. Да, продюсер делал для фильма все, что требовалось, но при этом не упускал случая продемонстрировать Белову, что в успех картины не верит и, вообще, занимается ею исключительно по его воле.

Эх, Саша, зря ты меня не послушал! - с язвительной улыбочкой заявлял он Белову, запросто похлопывая того по плечу. - Могли бы с тобой вместо этой бредятины такое кино сделать! Оскара б получили!

Другое кино мне не интересно, - холодно отвечал ему Саша, с трудом сдерживаясь от более резких слов.

Частенько, исподволь наблюдая за самодовольным, надменным и капризным Кордоном, Белов ловил себя на одной и той же навязчивой мысли: лучшего момента для устранения этой твари просто быть не могло! Он честно старался гнать такие думы прочь, но это, увы, не всегда удавалось.

Иногда Кордон доставал Сашу настолько, что он позволял себе слабину - всласть помечтать о том, как именно он покончит с этой мразью. Эти своеобразные сеансы психотерапии неизменно приносили ему облегчение, и Белов снова был готов терпеть похлопывания по плечу, постоянное нытье и развязную болтовню своего самого заклятого врага.

XVIII

Белов с утра заскочил в офис, подписал несколько документов, дал кое-какие указания и вскоре, как обычно, отправился на "Мосфильм". Его бронированный "Мерседес" уже хорошо был знаком охранникам на киностудии, и как только машина повернула к воротам, шлагбаум на въезде тут же пополз вверх.

Сразу за проходной Саша велел остановиться - до павильона, где снимались "Бессмертные", он решил пройтись пешком. Ему вообще нравилось бродить по лабиринтам киностудии. Почти каждая такая прогулка сулила что-нибудь новое и неожиданное - то он сталкивался с известным на всю страну артистом в каком-нибудь невообразимом гриме, то оказывался в каких-то необычных декорациях. По дороге ему могли встретиться и взвод солдат времен Великой Отечественной, и компания надменных дам-аристократок в кринолинах и с пышными веерами в руках, и отряд угрюмых средневековых арбалетчиков...

Впрочем, в этот раз ничего подобного Белову увидеть не удалось. Не успел он сделать и двадцати шагов, как зазвонил мобильник. Саша взглянул на дисплей - это была жена.

Да, Оль, - ответил он.

Саш, а у нас гости... - ее голос звучал как-то странно - то ли растерянно, то ли насмешливо.

Что за гости? - напрягся Белов.

- Какая-то деревенская бабка, - зашептала Оля. - Анна Федоровна, ищет Валеру, говорит, что ты ей писал...

- Е-мое!.. - ахнул Саша.

Он сразу вспомнил: недели три назад Тамара передала ему пришедшее из Нижегородской области письмо, адресованное Филу. Автором его, как оказалось, была нянечка из его детдома. На листке, вырванном из школьной тетрадки, неровным, старческим почерком почти без знаков препинания были подробно описаны немудреные новости провинциального детдома. Но главным было не это. Фил не ответил уже на три письма, и бедная нянечка страшно волновалась - что с ним, не заболел ли, не случилось ли чего худого? Подобными вопросами ее письмо и начиналось, и заканчивалось. Она умоляла Фила черкнуть хоть пару строк, потому что "...уж больно тошно мне, Валерочка. Все время сны нехорошие и сердце щемит".

Это забавное и трогательное письмо задело Сашу за живое. И хотя Белов терпеть не мог писанины, в тот же день он написал нянечке коротенький ответ. Мол, Валера заболел, лежит в больнице, лечат его хорошо, и скоро он обязательно поправится. В конце подписался: "Валерии друг Саша", и, на всякий пожарный, дал свой домашний адрес.