Потерянные цветы Элис Харт - [9]

– Нет, спасибо. – Элис мило улыбнулась.

– Я буду ждать тебя прямо тут. Поедим булочек, договорились?

Элис проскакала по коридору. Она распахнула дверь уборной. Выждав момент, она высунула голову, чтобы посмотреть на стол Салли. За ним никого не было. Из комнаты дальше по коридору доносился звон чайника и фарфора. Элис поспешила к выходу.

Она бежала домой через сахарный тростник и сжимала в кармане свою библиотечную карточку, лежавшую там, как один из маминых цветков. Книга о шелки подскакивала вверх и вниз в рюкзаке; в животе прыгали солнечные зайчики. Элис была так поглощена размышлениями о том, как маме понравится библиотечная книга, что не сообразила: к тому времени, как она доберется до дома, папа уже вернется с работы.

3 Бессмертник клейкий

Значение:Моя любовь не покинет тебя

Xerochrysum viscosum / Новый Южный Уэльс и Виктория

Эти похожие на бумажные цветы бывают разнообразных оттенков – от лимонного, золотого и оранжево-пятнистого до огненно-бронзового. Их легко срезать, сушить и потом хранить: их восхитительные цвета не блекнут.

Через месяц после того, как Элис открыла для себя библиотеку, она играла в своей комнате, когда услышала мамин голос:

– Надо сделать небольшую прополку, зайчонок.

Был тихий день. Сад заполонили оранжевые бабочки. Мать улыбнулась ей из-под волн широкополой шляпы. Это была та же улыбка, какой она приветствовала отца, когда он приходил с работы: Все в порядке, все хорошо, все прекрасно. Элис улыбнулась в ответ, хотя и заметила, как мать морщится и хватается за ребра, когда тянется за сорняками.

Ничего не было в порядке с того самого эпизода с библиотекой. Элис не могла сидеть несколько дней после того, как папа взялся поучить ее ремнем. Он сломал пополам ее библиотечную карточку и забрал книгу, которую Салли помогла выбрать, но еще до этого Элис прочитала ее от корки до корки в один присест. Истории о шелки и их волшебной коже проникли в ее кровь, как кусочек сахара, тающий на языке. Синяки прошли, ведь отец наказал ее всего раз, в то время как мать продолжала страдать от вспышек его ярости. Несколько раз Элис просыпалась среди ночи от жуткого шума, доносившегося из спальни родителей. Кошмарные звуки буквально парализовали ее. В такие ночи она сворачивалась в кровати, зажав уши руками и желая сбежать в свои мечты, где они вместе с мамой бегут к морю и сбрасывают кожу, прежде чем нырнуть в воду. Они кидаются в океан и оглядываются назад лишь раз, прежде чем уйти на глубину. На берегу сброшенные шкуры превращаются в высушенные цветы, разбросанные среди ракушек и водорослей.

– На, держи, – мать передала Элис очередной пучок сорняков и снова поморщилась, неудачно потянувшись.

У Элис аж ладошки горели, так ей хотелось избавить сад от всех сорняков – навсегда, чтобы мама могла дни напролет просто говорить с растениями на тайном языке и наполнять карманы цветами.

– Мам, а вот этот? Это сорняк?

Но мать не отвечала. Она была рассеянна, как бабочки в саду, ее взгляд постоянно устремлялся к дороге, проверяя, не видно ли сигнальных клубов пыли.

Наконец они появились.

Он выскочил с водительского сиденья с важным видом, держа свою шляпу акубру[4] за спиной. Мать Элис поднялась, чтобы поприветствовать его – свежая грязь на коленях, пучок одуванчиков зажат в кулаке. Их корни задрожали, когда он наклонился поцеловать ее. Элис отвела взгляд.

Отец в хорошем настроении производил такое же впечатление, как ливень, падающий с солнечного неба: никогда нельзя было полностью доверять своим глазам. Когда их с Элис взгляды встретились, он улыбнулся.

– У нас всех были тяжелые времена с тех пор, как ты убежала, правда, зайчонок? – сказал отец, присаживаясь на корточки и все еще пряча шляпу. – Но зато, я думаю, ты усвоила урок и больше не будешь убегать из дома. – У Элис заурчало в животе. – Я много об этом думал, – сказал он мягко, – и решил, что мы должны вернуть тебе твою библиотечную карточку.

Она посмотрела на него недоверчиво.

– Я готов съездить в библиотеку и взять для тебя книги, если ты готова пообещать, что будешь соблюдать правила. Ну а сдержать слово, думаю, будет проще, если у тебя будет небольшая компания.

Отец не смотрел на Элис, когда говорил, его глаза изучали лицо матери. Она стояла тихо, не моргая, губы растянуты в застывшей улыбке. Отец перевел взгляд на Элис, протягивая ей шляпу. Она взяла ее и заглянула в тулью.

Там внутри свернулся клубочком комок черно-белой шерсти. У нее перехватило дыхание. Глаза щенка едва открылись, но они были такого же серо-голубого цвета, как зимнее море. Он сел, отрывисто тявкнул и успел схватить Элис за нос. Она взвизгнула от удовольствия; это был ее первый друг. Щенок лизнул ее в лицо.

– Как ты его назовешь, зайчонок? – спросил отец, опускаясь на пятки, чтобы встать.

Элис не могла расшифровать выражение его лица.

– Тобиас, – решила она, – но звать его буду Тоби.

Отец беззаботно рассмеялся.

– Значит, будет Тоби.

– Мама, хочешь его подержать? – спросила Элис.

Агнес кивнула и взяла Тоби.

– О, он такой маленький! – воскликнула она, не в силах скрыть изумления. – Где ты его достал, Клем? Он точно достаточно взрослый, чтобы отнимать его от матери?