Потерянное прошлое - [21]

– Мистер Доломо, вы – один из величайших умов нашего времени. Для меня честь, огромная честь иметь возможность послужить нашему Братству.

– Осторожнее. Письмо. Ваш палец прикоснулся к уголку. Письмо!

– Какое письмо? – спросил посыльный.

– То, которое вы держите в руке, – пояснил Рубин. Член Братства с недоумением воззрился на собственную руку и на письмо, которое эта рука держала за уголок.

– Что это за письмо? Это вы мне его дали? Или я должен был передать его вам? Кому оно адресовано?

– Ладно, – устало произнес Рубин. – Отложите в сторону эту штуковину, которую вы держите в руках. Пойдем в палату.

Посыльный протянул письмо Рубину. Рубин попятился.

– Положите его на пол. На пол! – крикнул он, взял члена Братства под локоток и повел в глубь дома.

– Скажите мне, – обратился Рубин к своему подопечному. – Если бы у вас был выбор, во что поиграть, то что бы вы выбрали – погремушку, игрушечный паровозик, видеоигру или женщину и полбутылки бурбона?

– Прекрасный выбор! С чего это вы так добры?

– Это просто поможет нам определить, куда вас поместить.

– Я выберу бурбон, – заявил посыльный.

– Отлично, – удовлетворенно произнес Рубин. – Вы схлопотали лишь малую дозу. Я научился регулировать дозы.

Они прошли мимо комнаты, откуда доносился визг и плач. Посыльный не удержался от того, чтобы заглянуть внутрь сквозь крохотное оконце. То, что он увидел, повергло его в ужас. Взрослые мужчины и женщины ползали по полу, мочились в штаны, таскали друг друга за волосы. Многие плакали.

– Я тогда не умел точно определять дозу, – заметил Рубин. – Но мы заботимся о них. Мы ответственны за жизнь наших последователей.

– Это ужасно! – воскликнул посыльный. – Там взрослый человек сосет палец.

– Это Уилбур Смот.

– Он улыбается.

– Многие из них улыбаются, – пояснил Рубин. – Как вы себя чувствуете?

– Не так чтобы очень хорошо. Средне, сказать по правде. Я никак не могу припомнить, что я тут делаю.

– Вы помните о том, как вступили в “Братство Сильных?”

– Я помню, как я сдавал какие-то тесты, чтобы определить свой характер, в Норфолке, штат Вирджиния. А я разве вступил?

– Скоро с вами все будет в порядке, – заверил его Рубин.

Они прошли мимо еще одной комнаты, где тоже было полно взрослых людей, но все эти люди играли в куклы и в заводные паровозики. В следующей комнате женщина средних лет с ярко-голубыми волосами и пластмассовой бижутерией играла в видеоигру. Наконец они добрались до комнаты, которая понравилась посыльному куда больше остальных. Это была комната для отдыха, в ней играла негромкая музыка, а у стены стоял бар, предоставленный в полное его распоряжение.

– Вы помните свой адрес в Норфолке? – поинтересовался Рубин.

– Разумеется, – ответил его пациент.

– Ну, тогда выпейте и отправляйтесь домой.

– А что все это значит? Что это такое?

– Это одно из последних достижений одного из самых выдающихся умов Запада. А также и Востока. Это дар человечеству от великого духовного и научного лидера Рубина Доломо, – объяснил Рубин.

– Это не он возглавляет “Братство Сильных”?

– Да, свет Братства исходит от него, – ответил Рубин.

– Я помню, я видел его портрет. Да. На обложке книги. И книга была хорошая, насколько я помню.

– Замечаете сходство? – спросил Рубин и откинул назад жиденькие остатки того, что когда-то было пышной шевелюрой.

– Никакого.

– Ладно, тогда забудем про выпивку. Просто убирайтесь отсюда, – скомандовал Рубин.

– Отлично. Я и сам не понимаю, что я тут делаю. Рубин прошел в комнату для отдыха и налил себе порцию крепкого напитка. Новая порция снадобья была готова. Это хорошо. Теперь надо было найти нового посыльного. Это уже обошлось ему недешево. Но комнаты для отдыха и развлечений – это насущная необходимость. Поскольку воздействие препарата могло сильно варьироваться, необходимо было внимательно изучить степень потери памяти под воздействием разных доз снадобья. Свежий препарат, соприкоснувшись с кожей, мог отправить человека в его далекое детство. Если же препарат высыхал, и человек прикасался к нему спустя неделю после приготовления, то тогда он мог лишиться памяти о последнем годе-двух своей жизни. А лишь небольшое увеличение дозы приводило к тому, что препаратом становилось опасно пользоваться. Рубин потратил полдюжины душ на то, чтобы научиться изготовлять препарат и доставлять его. Иногда у него мелькала мысль подлить несколько капель Беатрис в кофе и отправить ее в детство. Но одна ужасная мысль всегда останавливала его. Если Беатрис обнаружит это, то жизнь Рубина будет стоить меньше, чем прошлогодний мусор. Беатрис была беспощадна.

К Рубину подошла пышнотелая женщина.

– Привет, – сказала он.

– Побереги силы, – отозвался Рубин. – Я хозяин заведения.

– А вы не хотите? В конце концов, вы же платите. Рубин с тоской взглянул на пышные формы, молодые формы, формы, которые он хотел держать в руках. Но Беатрис значила для него гораздо больше, чем мимолетное страстное объятие девушки из бара, которую они наняли, чтобы развлекала клиентов, проходящих курс лечения. В своей типичной манере Беатрис установила целый протокол, касающийся любовных взаимоотношений супругов. Она могла, если ей надо было в очередной раз утвердить собственную женственность, использовать молодых мужчин. Рубин мог, если ему требовалось общество других женщин, столкнуться с неизбежной потерей половых органов после соприкосновения последних с горячей сковородкой. Следовательно, в течение всех этих долгих лет Рубин был верен, как монах.