Потерянная фотография - [16]
Звонит телефон. Выпускающий снимает трубку.
— Слушаю!
Будка телефона-автомата.
— Печатают! — говорит Вовка.
— Спроси еще раз! На всякий случай, — шепотом подсказывает Борька.
— Значит, вы печатаете?! — вновь кричит Вовка в трубку.
— Печатаем, печатаем! Завтра утром увидишь в газете, — устало говорит выпускающий и кладет трубку на рычаг. Потом он вновь склоняется над полосой газеты и говорит сам себе: — Волнуются!.. Надоели… А все-таки молодцы!..
Передвинув очки на лоб, начинает вслух читать заметку:
— «Эту фотографию привезли наши друзья из Чехословакии».
Из печатной машины один за другим вылетают свежие номера газеты…
…Извилистая горная дорога, ведущая из Ялты в пионерский лагерь Артек. Открытый автобус заполнен веселыми, загорелыми артековцами, среди которых мы видим чехословацких пионеров и учительницу Иржину Мачкову. Она сидит рядом с пожилой седенькой женщиной.
Ветер бьет в лица пионерам, заставляет придерживать руками, косынки и белые панамы, треплет алые галстуки. Звучит задорная артековская песня:
Везут, везут ребят! Машины встречные гудят: «Куда везете столько человек?» Прохожий смотрит вслед и слышит он в ответ: «В Артек! В Артек…»
Опытный водитель ловко ведет широкий автобус по узкой дороге, петляющей между горами.
Из-за крутых поворотов возникают живописные виды Крыма: виноградники, карабкающиеся на взгорья, вершины гор, берег моря с белыми зданиями здравниц… Изредка из-за поворота выскакивают встречные машины, и пассажиры весело машут артековцам.
Вот и Артек — солнечная пионерская республика!
Шофер протяжно сигналит, дежурные по лагерю распахивают ворота и бегут встречать гостей.
Черноморская волна ударяет в артековский пляж. Потом она как бы облизывает гальку, то унося ее с собой, то вновь выкатывая на берег. От артековского причала только что отошел катер «Пионер». Команда катера — артековские ребята.
От артековского причала отошел катер «Пионер».
— Этот катер нам черноморские моряки подарили! — объясняет юным чехам, стоящим на палубе, капитан катера, паренек лет тринадцати, в морской фуражке, полосатой тельняшке и с красным галстуком на шее.
— У вас красный живот! — неожиданно говорит Лацо, с завистью поглядывая на штурвального, ведущего катер.
Штурвальный, веснушчатый паренек, изрядно загоревший на солнце, задирает тельняшку:
— У кого красный живот? У меня не красный!
Алена не может удержаться от смеха.
— Ты чего? — спрашивает ее штурвальный.
— «Красный живот» — это «красивая жизнь»! — сквозь смех отвечает Алена. — По-чешски! Понимаешь? Счастливая жизнь — красный живот…
Штурвальный машет рукой.
— У меня уже все в голове перепуталось! Здесь у нас все языки сразу изучишь! Тут тебе и «бонжур», и «ол-райт», и «гутен морген». А теперь еще «красный живот» прибавился! «Мерси боку».
Все смеются.
— Да-а, у нас тут рядом международный пионерский лагерь, — солидно поясняет капитан. — Двадцать три национальности! Ничего?.. Сегодня у них будет костер дружбы. На самой вершине Медведь-горы. Во-он там!.. Видите?
— А мы тоже приглашены туда! — гордо заявляет Лацо.
— Счастливые… — вздыхает капитан. И грустно командует: — Самый малый…
Катер подходит к группе скал, торчащих из воды.
— У нас в Чехословакии тоже красивые горы! — задумчиво произносит Петр. И смотрит в бинокль.
Татры. Пионерский лагерь в горах. В одной из палаток, возле радиоприемника, сидит Вашек. Он ловит какую-то ускользающую радиоволну. Рядом с ним его товарищ по лагерю — пионер Отто.
— Что ты ловишь? — спрашивает Отто.
— Одессу! — отвечает Вашек.
— Зачем тебе Одесса? — удивляется Отто.
— Просто так, — уклончиво отвечает Вашек.
…Высоко над морем поднялась зеленая гора Аю-Даг, что в переводе значит «Медведь-гора». И в самом деле, гора похожа на гигантского медведя, который улегся на берегу, чтобы погреться на добром южном солнышке. Мордой медведь уткнулся в море, и волны щекочут нос спящему зверю.
Мы видим, как по горной тропке карабкаются вверх пионеры-артековцы. Мы видим и трех чешских друзей, и учительницу Мачкову, и старенькую артековскую библиотекаршу Анну Павловну с алым пионерским галстуком на груди. Все они не спеша поднимаются на вершину горы — туда, где вечером вспыхнет и запылает пионерский костер дружбы…
Алена и ее товарищи, с палками в руках и заплечными рюкзаками, останавливаются, чтобы немного передохнуть. Сверху им открывается живописная зеленая панорама черноморского побережья Крыма, а в центре ее почти неподвижная в этот час морская бирюза. Весь Артек как на ладони… День клонится к вечеру, и солнце печет теперь уже не так сильно.
— Вы не устали? — спрашивает Иржина Мачкова у Анны Павловны, которая остановилась немного передохнуть. — Может быть, вы напрасно пошли с нами?
— Что вы! — смеется библиотекарша. — Не было еще случая, чтобы я отказалась от такого удовольствия! Я уж про себя решила: как не смогу подняться на Аю-Даг, так, значит, пора на пенсию. Походы и костры — это моя слабость.
Внезапно в небе раздается гул мотора. Все поднимают голову. Над горой летит вертолет.
— Позор! Позор! — кричит Лацо и тычет пальцем в небо.
— Почему «позор»? Кому «позор»? — удивляется Анна Павловна.
