Потери знамен и штандартов Российской Императорской армии в 1799 – 1917 г.г. - [9]

В русско-персидской войне двух батальонных знамен лишился Троицкий пехотный полк, стоявший на Кавказе. «В январе 1812 года персияне нахлынули вновь в Карабах и окружили в Султан-Буда-Керчи наш батальон под командой майора Джини. … 1 февраля 18 тысяч конных и пеших врагов атаковали наш батальон.» . Командир батальона майор Джини был убит, занявший его место майор Сочевский смертельно ранен, следующим за ним по старшинству был капитан Оловянишников. «Вступивший в командование … Оловянишников не нашел в себе мужества решиться на крайнее средство и … приказал положить оружие и два знамени, столько раз покрытые славой, достались неприятелям.» , Полк недолго пробыл без знамен – за отличия, непрестанно оказываемые в войне с горцами, полк в том же 1812 году получил 2 новых простых знамени прежней расцветки.

В Отечественную войну 1812 года в сражении 28 июня при Вилькомире одного батальонного знамени, лишился Тульский пехотный полк. Знамя было взято 23м конно-егерским полком . Позже, 19 июля, батальонного знамени лишился 2й батальон Ревельского пехотного полка в сражении под Эккау. Драгун Бётнер 1-го Западно-Прусского драгунского полка (1й Сводно-Драгунский полк) взял это знамя во время атаки на русскую пехоту, когда прусские драгуны разбили пехотное каре. В 1838 году (официально зарегистрировано 18 апреля 1839 года) знамя было обменено немцами на знамя 24го мушкетерского полка графа Шверина, взятое русскими войсками под Прагой во время Семилетней войны 6 мая 1757 года . Для немцев знамя это было весьма ценно, так как граф Шверин погиб под Прагой, сжимая его в руках.

В заграничных походах русская армия также потеряла несколько знамен. 6 августа 1813 года двух батальонных знамен лишился Ширванский пехотный полк при перевозке их из Кюстрина в Модлин; потерял исключительно из-за поручика Турчина, оставившего повозки, в которых, в частности, находились и знамена, без охраны. Позже, в 1825 году, Турчин, выгнанный из армии с лишением чина, будучи в Потсдаме, рассказывал, что на конвой напали «французские партизаны» и в кровопролитном бою отбили знамена . Мало кто ему верил… Уже будучи на территории Франции, русские полки продолжали терять знамена в схватках с неприятелем. 2 февраля 1814 года в сражении при Вошане одно Георгиевское знамя потерял Шлиссельбургский пехотный полк, а 11 февраля при Шампобере русская армия лишилась аж четырех знамен, среди которых были и полковые : Нашебургский пехотный полк – одно полковое и одно батальонное знамя, Ряжский пехотный полк – одно батальонное и Якутский пехотный полк – одно полковое знамя . Эти знамена, правда, уже ненадолго, поступили в Нотр-Дам…

После этих потерь последовала передышка на 14 лет. Во время войны с Турцией в 1828 году во время сражения при Гаджи-Гассан-Ларе 2-й батальон Лейб-Гвардии Егерского полка попал в окружение. «Видя, что гибель неминуема, несколько … офицеров решились уничтожить находившееся с ними знамя 2-го батальона, чтобы оно не попало в руки туркам. Капитан Кромин, поручик Сабанин и подпоручик Скванчи оторвали полотнище от древка, разделили его на три части и спрятали их на себе под платье ; древко же разломали на части и закопали с орлом (гвардейское навершие в виде двуглавого орла – Т.Ш.) в землю. Едва успели они это сделать, как Кромин и Скванчи были убиты, а Сабанин, раненый в бедро и бок, взят в плен…

Подробности об участи знамени 2го батальона, считавшегося в течение 47 лет пропавшим, выяснились только в 1875 году после смерти Николая Александровича Сабанина. Взятый в плен, он сберег эту полковую святыню, заслуженную кровью его предшественников и обагренною его собственною; никому из товарищей по плену не поведал он своей тайны, опасаясь, что из могущих возникнуть разговоров турки как-нибудь о ней проведают. Возвратившись из плена в 1828 году, он опять-таки никому не рассказал об участи знамени и, лишь умирая, завещал жене своей передать знамя Государю Императору. Скрытность Сабанина в этом деле представляется чрезвычайно загадочной. В том бедственном положении, в котором находился полк, спасение знамени, требовавшее и времени, и присутствия духа, было делом, заслуживающим полного одобрения со стороны всех, кому дорога была честь полка. Поэтому нельзя объяснить одною скромностью непредставление Сабаниным сохранившейся у него части знамени, когда это знамя отыскивалось даже в Константинополе, очевидно им руководили еще иные мотивы. Известно, что все обстоятельства несчастного дела при Гаджи-Гассан-Ларе сильно опечалили Государя и долго после того всякое напоминание ему об этом событии было для него тягостно. … Обстоятельство это очевидно было известно Сабанину и вновь удержать его по возвращении из плена от возбуждения дела, уже начавшего приходить в забвение. Не сдав же своевременно хранившейся у него части знамени, возможно, что Сабанин не сделал этого, впоследствии, из опасения ответственности за несвоевременное объявление о ней и поэтому до смерти сохранял свою тайну. Наконец, могло повлиять на его решение и то, что потерянное Георгиевское знамя уже было заменено новым (14 ноября 1828 – за отличие при взятии Анапы и Варны в 1828 году)… Найденному знамени поэтому не оставалось более места и Сабанин мог думать, что этот упитанный его кровью кусок материи будет сдан в какой-нибудь старый арсенал. Как бы то ни было, но 5 июля 1875 года, генерал-лейтенант Петр Александрович Степанов имел счастье представить Императору Александру II ??спасенное Сабаниным знамя 2-го батальона, а 17 августа того же года, в день полкового праздника, этот остаток был торжественно, в Высочайшем присутствии, перенесен в церковь Лейб-Гвардии Егерского полка, где и повелено его хранить.» ; тогда же знамя было официально восстановлено вместо знамени 1828 года. Возможно, что сейчас остаток знамени хранится в Государственном Эрмитаже, так как полковая церковь была снесена в 30е годы.