Поствоенный синдром - [13]

— Постараюсь выбить новый контракт. Не выйдет, придётся идти в полицию. Похоже, кроме как служить, больше я ничего не умею.

Подруга кивнула то ли с пониманием, то ли с сочувствием.

— Хотел спросить. Ты так хорошо здесь ориентируешься, знаешь, где стоит ведро и хранится посуда. Была, когда нашли отца?

— Ну, не просто была, — протянула Катя. — Когда увезли тело, убиралась. Складывала бутылки в пакеты, отмывала кровь прямо у того места, где ты сидишь. Со стола вот тоже.

— Извини…

— Да нет, ты должен был узнать. Только нам тогда показалось, что тебе всё равно. Похоже, мы не ошибались.

— Тогда — да. — Олег упёрся локтём в столешницу и уставился на соседнюю стену. — А как вы узнали?

— Влад, — пояснила Катя. — Когда соседи позвонили в органы, знакомый оттуда дал ему наводку. Кажется, Влад пытался присмотреть за твоим отцом, узнать, как ты. А вы друг о друге ничего не хотели слышать.

— Какое благородство, — усмехнулся Самойлов. — Сергеев тоже тут был?

— Кирилл Александрович? Был, и не раз. Почему-то они с Владом вцепились в это дело, каждый со своей стороны, но в итоге пришло заключение, и смерть объявили несчастным случаем.

— Бухой споткнулся и ударился затылком. Я не удивился, когда прочёл повестку.

— Ты его презираешь, — бросила Екатерина. — Даже память о нём.

— А он заслужил иного?

Оба застыли в неловком молчании.

— Почему Сергеев цепляется к Владу? Откуда эта связь с Ивановым?

— Успел узнать? Суд над Ивановым — это ведь самое громкое дело в городе за двадцать лет. А посадил его Сергеев. Его подозрения ничем не подкреплены, но он упорно копает под Грызлова.

— А это правда? — прямо спросил Самойлов.

Катя потянулась к шоколадке, но вдруг передумала и убрала руку.

— Если отвечу, изменишь мнение о Владе?

— Уже изменил, — ответил он.

— Расскажи.

— Не думаю, что тебе стоит это слышать.

— Олег, думаешь, я знаю меньше тебя? — с иронией спросила девушка. — Меня только одно беспокоило: что ты сам до всего дойдёшь. Что увидишь, какими мы стали, но поймёшь неправильно. Или правильно, но критично.

Сержант выдохнул и отодвинул кружку с остывающим чаем.

— Влад рэкетир. Крышует нелегалов и собирает дань. А кто не платит, потом сильно жалеет.

Катя отвела взгляд. Разговор у старых друзей выходил тяжёлым.

— Тогда это не самое серьёзное, в чём он может быть замешан, — ответила она. — Приходили разные люди, и он с ними работал. Подозрения у меня были, хотя деталей мне никогда не раскрывали.

— Он не вовлекал тебя?

— Нет. Думаю, по-своему оберегал от этой грязи. Хотя однажды попросил кое-что сделать. Да, как раз год назад. Влад хотел проверить какие-то финансовые операции. Они никогда не проходили через фирму, но я посчитала и нашла недостачу.

— Много?

— Десять миллионов, — со скрытой гордостью ответила Катя. — Каждые полгода.

Олег не разделил её радости — отвлёкся на чай, пытаясь замаскировать противоречивые мысли.

— Осуждаешь, — констатировала проницательная девушка. — Ты сам знаешь, какой у нас город. Мало работы, сплошное неравенство. Ты выходил вечером в кварталы на окраине? Увидишь всю прелесть простой жизни. Влад смог организовать фирму, занять нишу в адвокатуре и бизнесе. Не всем это дано.

— Но не ценой сделки с совестью.

— А что на Кавказе? — срубила с плеча Екатерина.

Самойлов помрачнел и заключил спустя секунду:

— Ты права, ничем не лучше нас. Много насилия, ещё больше воровства. Но есть кое-что, в чём они сильнее. У них за всё надо платить. Без сроков давности и судебных прений. Есть инцидент и есть виновный в нём. Когда его найдут, презумпция не сработает. Они называют это «канлыят». Кровная месть.

— Это не выход: примерять их обычаи на нашу действительность. Твой отец так делал, а сейчас пытаешься ты. Интересно, почему я пришла? Хотела убедиться, что в попытках убежать от него ты в итоге не становишься таким же.

— Я не он, — жёстко отрезал Олег.

— Знаю, — примирительно ответила девушка, — и очень этому рада.

В густом затишье квартиры залился мелодией мобильный Кати. Она торопливо достала его из сумки и провела пальцем по сенсору.

— Да?.. Да, дома… Что у тебя с голосом? Снова выпивал?.. Ты за рулём?.. Не надо подниматься, поговорим на работе… И тем более не выйду. Езжай домой.

Девушка нервно сбросила абонента, хотя из телефона раздавался чей-то несвязный бас. На вопрос Олега, был ли это Влад, она лениво кивнула.

— И мужа не боится? — зачем-то спросил он.

Екатерина с иронией посмотрела на друга в ответ на глупый вопрос.

— Была бы я замужем, увидел бы ты меня сегодня? Уже шесть, сейчас рано темнеет. Мне пора.

— Провожу.

— Ничего со мной не случится, — улыбнулась она. — Закажу такси.

Они вышли на улицу и двинулись к дороге. Темноту вокруг разгоняли высокие фонари и горящие вывески магазинов. О потеплении в городе говорить не приходилось: воздух ощутимо щипал пальцы. Олег посильнее застегнул молнию куртки, отстиранной после утреннего мордобоя; Катю спасало её серое пальто. Когда они подошли к остановке, девушку уже ждала белая иномарка с эмблемами службы перевозки.

— А если он там?

— Не-а, — ответила она. — Я его знаю.

Открывший дверцу такси Самойлов заметил, как с дороги съехала и медленно подкатила к ним другая машина: тёмно-серая «Волга» двухтысячных годов выпуска. Она обогнула их и заняла место чуть поодаль от иномарки. Собравшаяся сесть в салон Катя остановилась и тоже пригляделась к отечественному автомобилю.