— Где же вы все эти книги достаете?
— Нигде. Где же их достать? — Он вынул из внутреннего кармана пиджака сложенную вчетверо газету, залоснившуюся на сгибах. Бережно развернул, и я увидел родное «КО» — номер, который вышел уже после моего отъезда в санаторий.
— Жена прислала. Знает, что я без моей газеты не могу. С нею ложусь, с нею встаю. Утром более получасика не выкроишь, зато уж вечером — до упора. К ящику меня силком не загнать, в кино не пойдешь — опасно. Я читаю.
— Что же вам больше по душе?
— В газете? Все по делу — от корки до корки. Но, конечно, самое любимое вот… — Он отделил тетрадь со списком сигнальных экземпляров. — Как стихи, наизусть заучиваю: Гумилев Н. «Стихи. Письма о русской поэзии», Дюма А. «Асканио», Клюев Н. «Песнеслов», Лондон Д. «Путешествие на „Спарке“», Ремарк Э. «Ночь в Лиссабоне. Тени в раю»…
— У вас большая библиотека?
Он ошалело глянул на меня.
— Какая библиотека?
— Ну, вы же собираете книги?
— Какие еще книги? Где их взять? Названия я собираю.
Теперь ошалел я.
— Зачем же вам это надо?
— Как зачем? Я этим живу. — Короткое его раздражение прошло, он опять стал мил и трогательно доверчив. — Я лежу и воображаю. К примеру: Д’Эрвильи. «Приключения доисторического мальчика». Я начинаю придумывать. Сперва самого мальчика, как он выглядит, чем питается, какие у него привычки. Потом придумываю ему друзей и врагов, всякие приключения, схватки с допотопными чудовищами. Иной раз так разойдусь — до утра заснуть не могу. А думаете, неинтересно: Карпухина и Кузнецова «Консервы в домашнем питании»? Еще как интересно-то! Сколько я разных консервов напридумывал — вкуснотища, язык проглотишь! Или книжка Шангина «Восстановление лакокрасочного покрытия легкового автомобиля»! Какие я лаки изобрел — ни гвоздем не поцарапать, ни кислотой не взять. Люблю очень медицинские издания. Бывает, так раскочегарюсь — все проблемы решаю. СПИД излечиваю, можете себе представить? А то стихи сочиняю: за Батюшкова, Вяземского, Кюхельбекера — аж до слез.
— А не пробовали записывать?
— Разве это можно записать? Мечтания. Там небось ни складу ни ладу, поцелуй кошку в заду. Это все равно что лак по моему рецепту варить или больных пользовать. Все только для себя. Безобидный эгоизм. Никому не вредит, а мне душу сохраняет. Ладно, не буду вам мешать. Отдыхайте. Пойду штанину пришивать.
Он сложил газету и сунул в карман. Вздохнула входная дверь…
Я лежал на койке, старый «вовик», родившийся в голодные годы и вскормленный голодным молоком военного коммунизма, плевавший цинготной кровью голодного Ленинградского фронта и собирающийся закончить бал и погасить свечи в новом витке всенародного голодания, лежал и думал о себе, о прожитом дне, о своем недавнем посетителе. Пока мы так празднуем и так читаем, надеяться не на что. Это даже не то наисмиреннейшее смирение, каким лесковский старец Памва смутил самого Сатану, это полная капитуляция.
— Родари Д. «Джельсомино в стране лжецов», Габорио Э. «Дело вдовы Леруж», Г. Леру. «Духи Дамы в черном», М. Леблан. «Арсен Люпен — джентльмен-грабитель»… Матушка, спаси своего бедного сына! Урони слезинку на его больную головушку. Посмотри, как они мучат его! Прижми ко груди своей бедную сиротку…
От редакции. Поскольку подписка на еженедельник уже прошла и провалилась, рассказ-быль печатается совершенно бескорыстно, им никого не соблазнишь. Артемьич, конечно, остался верен «КО» и заявил: если даже заботами Минфина и других культуртрегеров стоимость подписки превысит заработок, он все равно от нее не откажется. Но пойдет на сделку с совестью и наводнит рынок негодным сахарным медом.
