Постоялый двор. Записки покойного Горянова, изданные его другом Н. П. Маловым - [5]

Шрифт
Интервал

– Что такое, мама, знатной?

– Человек, известный родом и заслугами или одними заслугами.

– В таком случае, я уважаю лучше последнего.

– Поэтому вы любите славу? – спросил капитан.

– Мама, что такое слава?

Княгиня увезла свою дочь в Москву и начала ее учить всем наукам. Княжне уже шестнадцать лет, и, по свидетельству профессора Чумакова, ее учителя, она прошла уже полный курс геометрии и алгебры; через год она прослушала курс эстетики и историю философии и занималась даже механикою, физикою и химиею. Может быть, вам не понравится это, может быть, вы, подобно мне, не можете терпеть академиков в чепце и семинаристов в желтых шалях;{7} но не беспокойтесь, княжна не сделалась педантом; ее обширные познания в естественных науках помогли ей сделаться эклектическою кухаркою и домоводчицею; она применяла свои знания к стряпне, к крашенью ниток и пр. Также она довольно успела и в анатомии, посредством гипсовых и анатомических слепков. Последнее знание, как увидим ниже, очень пригодилось ей. Когда княжна была столько учена, что могла уже выдержать докторский экзамен, она отправилась с матерью путешествовать по Европе. Разумеется, путешествие еще более возвысило достоинства этого идеального существа. И вот они возвратились из путешествия; княжне было тогда девятнадцать лет, а Катерина Михайловна Катенева давно уже была госпожою Долинскою. Княжна прекрасна, рост ее мал, но талия прелестна, характер живой, огненный, страстный. Она любит всё необыкновенное, всё гигантское, особенно высоких и складных мужчин; идеал ее мужа – стройный гренадир, и неудивительно: сама она мала, а противоположности нравятся. Мать ее, видя, что дочка давно уже на возрасте, и притом утомившись заботами о поддержании своего имения, хочет видеть ее замужем. Ей нет нужды, кто будет мужем ее дочери, дурак ли, урод ли, был бы богат. Да, княжна очень переменилась, возвратясь из путешествия! В княжну влюблен молодой Катенев, полковник, увешанный орденами и крестами, украшенный ранами, и какой умница, боже мой, какой умница! Что ни шаг, то проповедь, что ни слово, то сентенция. Но бедный напрасно вздыхает, напрасно томится – ему сулят братскую любовь, а всё оттого, что он обыкновенного росту. Потом княгиня выписала князя Таракутова; этот князь генерал и, несмотря на то, большой дурак и скряга. Как ни хотелось матери упрятать свою дочку за этого молодца, но не тут-то было! На подставку князю нашелся камергер, действительный статский советник Шебаров, человек ловкий, светский и чрезвычайно умный, но такой дурной собою, что на него нельзя было смотреть без отвращения. Он толковал с княгинею о тайне плодородия природы, идею которой древние обожали под именем Изиды. Вдруг с княжною совершается чудо чудное, диво дивное… Но послушаем самого автора:

Княжна Серпуховская начала совершенно отливаться в формы порока… Свежесть ее исчезла, румянец обратился в бледность: глаза помутились, под глазами легли свинцовые полосы. И всё это в несколько дней! Как быстро этот огонь разрушает прелести земные! Высокая грудь ее беспрестанно волнуется; походка приняла вид сладострастный; все поступки сделались решительны; в одежде открылась неопрятность соблазнительная небрежность… Она не может ничего делать и ничем заняться: одни только мечты нечистые в груди ее, одни желания неукротимые.

Как не поверишь, после этого, что от высокого до смешного один только шаг! Наполеон прав; но не менее его прав и Державин, который сказал:

Каких ни вымышляй пружин,
Чтоб мужу бую умудриться, —
Не можно век носить личин,
И истина должна открыться.{8}

Да! кто создан Поль де Коком, тому не бывать Шиллером!..

Все дело в том, что княжна повстречалась с мужчиною в 14 1/2 вершков, стройным и гибким: этого ей было достаточно, чтоб влюбиться без памяти. Пламенное воображение княжны любило меры большие, количества огромные. Но кто же был этот мужчина? Убийца, делатель фальшивой монеты, несколько раз наказанный кнутом, заклейменный несколькими печатями позора. Он бежал (не помню, в который раз) из Сибири и убил Горянова, который, находясь в службе, судил его за одно уголовное преступление и способствовал его ссылке в Сибирь. Этого злодея звали Зарембским; на его атлетическом теле была голова Антиноя; на лице – байроновская улыбка; глаза – глаза змея райского; он быстро и правильно объяснялся на французском, немецком и английском языках. Так описал его Горянов, который знал его еще двадцатидвухлетним юношею и отставным майором одного кирасирского полка. Зарембский воровал, грабил, жег и резал людей, основывал раскольничьи секты, и пр., и пр. И в этом-то широкоплечем, длинном и статном герое, украшенном тремя клеймами на лице, нашла свой идеал юная, прекрасная, пламенная сердцем, возвышенная душою, украшенная всеми дарами природы и воспитания княжна Серпуховская! Горянов объясняет это психическое явление тем, что княжна много училась, и всю вину кладет на науки. «Довольно религии!» – говорит он добродушно, не понимая, что только при просвещенном разуме и образованном сердце человек способен постигать вполне высокие истины христианской религии; что у невежд религия превращается или в фанатизм, или в суеверие. И чем же всё это кончилось? Княжна ввела своего друга в итальянскую ферму в саду, подкупила дворецкого и через горничную пересылала ему пищу и необходимые вещи, не забывая и сама как можно чаще посещать его. Тот открылся ей во всем и тем еще более выиграл в ее к нему расположении. Наконец, она бежала с ним и поселилась в каком-то раскольничьем ските – и слух о ней пропал навечно… Вот вам несколько строк, вырванных там и сям из оставленного ею нарочно своего журнала:


Еще от автора Виссарион Григорьевич Белинский
«Несколько слов о поэме Гоголя “Похождения Чичикова или Мертвые души”»

Настоящая статья Белинского о «Мертвых душах» была напечатана после того, как петербургская и московская критика уже успела высказаться о новом произведении Гоголя. Среди этих высказываний было одно, привлекшее к себе особое внимание Белинского, – брошюра К. Аксакова «Несколько слов о поэме Гоголя «Похождения Чичикова или мертвые души». С ее автором Белинский был некогда дружен в бытность свою в Москве. Однако с течением времени их отношения перешли в ожесточенную идейную борьбу. Одним из поводов (хотя отнюдь не причиной) к окончательному разрыву послужила упомянутая брошюра К.


<Статьи о народной поэзии>

Цикл статей о народной поэзии примыкает к работе «Россия до Петра Великого», в которой, кратко обозревая весь исторический путь России, Белинский утверждал, что залог ее дальнейшего прогресса заключается в смене допетровской «народности» («чего-то неподвижного, раз навсегда установившегося, не идущего вперед») привнесенной Петром I «национальностью» («не только тем, что было и есть, но что будет или может быть»). Тем самым предопределено превосходство стихотворения Пушкина – «произведения национального» – над песней Кирши Данилова – «произведением народным».


Речь о критике

«Речь о критике» является едва ли не самой блестящей теоретической статьей Белинского начала 40-х годов. Она – наглядное свидетельство тех серьезных сдвигов, которые произошли в философском и эстетическом развитии критика. В самом ее начале Белинский подчеркивает мысль, неоднократно высказывавшуюся им прежде: «В критике нашего времени более чем в чем-нибудь другом выразился дух времени». Но в комментируемой статье уже по-новому объясняются причины этого явления.


Сочинения Александра Пушкина. Статья вторая

Содержание статей о Пушкине шире их названия. Белинский в сущности, дал историю всей русской литературы до Пушкина и показал становление ее художественного реализма. Наряду с раскрытием значения творчества Пушкина Белинский дал блестящие оценки и таким крупнейшим писателям и поэтам допушкинской поры, как Державин, Карамзин, Жуковский, Батюшков. Статьи о Пушкине – до сих пор непревзойденный образец сочетания исторической и эстетической критики.


<«Илиада» Гнедича>

«Сперва в «Пчеле», а потом в «Московских ведомостях» прочли мы приятное известие, что перевод Гнедича «Илиады» издается вновь. И как издается – в маленьком формате, в 16-ю долю, со всею типографическою роскошью, и будет продаваться по самой умеренной цене – по 6 рублей экземпляр! Честь и слава г. Лисенкову, петербургскому книгопродавцу!…».


Кот Мурр… Сочинение Э.-Т.-А. Гофмана. Перевод с немецкого Н. Кетчера

«…Обращаемся к «Коту Мурру». Это сочинение – по оригинальности, характеру и духу, единственное во всемирной литературе, – есть важнейшее произведение чудного гения Гофмана. Читателей наших ожидает высокое, бесконечное и вместе мучительное наслаждение: ибо ни в одном из своих созданий чудный гений Гофмана не обнаруживал столько глубокости, юмора, саркастической желчи, поэтического очарования и деспотической, прихотливой, своенравной власти над душою читателя…».


Рекомендуем почитать
Жюль Верн — историк географии

В этом предисловии к 23-му тому Собрания сочинений Жюля Верна автор рассказывает об истории создания Жюлем Верном большого научно-популярного труда "История великих путешествий и великих путешественников".


Доброжелательный ответ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


От Ибсена к Стриндбергу

«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».


О репертуаре коммунальных и государственных театров

«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».


«Человеку может надоесть все, кроме творчества...»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Киберы будут, но подумаем лучше о человеке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.