Постой, любимая - [80]

— Мистер Сент-Айвз, — сказал граф, когда Эймиаса проводили в его кабинет, — чем могу быть полезен?

Эймиас поклонился. Он устал и чувствовал себя больным. Он терпеть не мог морские путешествия, и все еще страдал от последствий, потому что прискакал прямиком с побережья, на котором высадился прошлой ночью. Не то чтобы он страдал от морской болезни в обычном смысле этого слова. Пребывание на море причиняло ему не просто физические неудобства. Каждый раз, ступая на борт корабля, он вспоминал свое первое путешествие, в которое отправился не по собственной воле. Заточенный в трюме огромного судна, он слышал плеск волн и крики чаек, вдыхал воздух, пропитанный вонью десятков мужчин, многие из которых были больны, другие умирали или уже умерли. Он помнил это так живо, что, даже стоя на палубе корабля, начинал задыхаться, как в тот первый вояж, когда он, четырнадцатилетний мальчишка, валялся в трюме и ждал смерти. Порой ему требовалась вся его выдержка, помощь Даффида и мальчика с мужчиной, с которыми они подружились, чтобы сохранить рассудок.

Его до сих пор подташнивало. Но еще больше Эймиаса терзал стыд и сознание собственной ничтожности. Опять он свалял дурака! Как он посмел явиться в этот величественный дом и надеяться, что ради него Эмбер откажется от знатности и богатства. Как можно было ожидать, что она оставит свою семью и всю эту роскошь, чтобы уйти с бывшим преступником? С человеком, который обманул ее доверие. С безродным сиротой, который не может предложить ей даже честного имени.

В какое-то мгновение, когда он несся во весь опор к дому, Эймиасу показалось, что он уловил сияние ярких волос Эмбер в одном из верхних окон, но он не был уверен, что это не игра воображения. Тем не менее, его сердце воспарило. Однако теперь, видя великолепие и размеры поместья, Эймиас погрузился в уныние и размышлял о том, не двинуться ли ему назад, к побережью. Но он проделал слишком длинный путь. И потом — сказал он себе — он еще не настолько отошел от предыдущего плавания, чтобы снова ступить на борт корабля.

Но правда состояла в том, что ему необходимо было увидеть Эмбер. Даже если она только рассмеется ему в лицо, он заслужил все, что бы она ни сказала. Эймиас сомневался, что его поездка увенчается успехом, о чем, собственно, и сказал Даффиду, когда покидал Англию. Но если у него есть хоть малейший шанс, он должен воспользоваться им, невзирая на стыд и унижение. Он и раньше знавал вкус поражения. С этим он как-нибудь справится. Куда хуже неизвестность. Разве можно обрести душевный покой, когда тебя терзают сомнения?

— Месье граф, — произнес он, глядя в холодные голубце глаза хозяина дома, — я приехал из Англии, чтобы справиться о здоровье и благоденствии вашей дочери Женевьевы, которую я знал под именем Эмбер. Видите ли, мы с ней друзья.

— Вам следовало написать, — сказал граф. — Это избавило бы вас от лишних хлопот, связанных с путешествием.

— Что-нибудь случилось? — Сердце Эймиаса тревожно забилось. Неужели она заболела? Он отказывался верить этому. Или этот тип, в конце концов, решил, что она ему вовсе не дочь, и выставил ее из дома? — Где она?

— Она здесь. — Граф поднял руку, останавливая поток вопросов. — Дело в том, что моя дочь говорила со мной о вас. Она сказала, что не желает видеть вас ни при каких обстоятельствах. Как я понимаю, — добавил он, наблюдая за выражением лица Эймиаса, — это не такая уж неожиданность для вас.

— Пожалуй. Но я хотел… — Эймиас замолк и нахмурился. Ему не предложили сесть, но граф не выглядел рассерженным или недовольным. Он держался вполне учтиво, если бы не насмешливый взгляд, устремленный на гостя. Но если Эмбер рассказала своему отцу, что произошло между ними, этот утонченный джентльмен полыхал бы от ярости. Значит, Эмбер рассказала ему не все. И вообще, насколько он знал Эмбер, даже если бы она испытывала к нему ненависть, она не стала бы прятаться за чью-либо спину и высказала бы ему все, что думает, лично. Здесь что-то не так.

Эймиас постарался сохранить невозмутимое выражение лица, что далось ему с трудом. Он сделал вид, что усиленно размышляет, затем изобразил беспечность и, пожав плечами, заговорил небрежным тоном:

— Признаться, мы немного повздорили, месье. Вы знаете, как это бывает. Надеюсь, я смогу переубедить ее, если вы позволите нам побеседовать.

— Не думаю. Я дал ей слово, что не допущу этого. Кстати, она предупредила меня, что вы будете настаивать. Боюсь, я должен попросить вас удалиться, месье Сент-Айвз, и никогда не возвращаться. Да и какой в этом смысл? Она выходит замуж.

На сей раз Эймиасу не удалось скрыть свои эмоции. Он опешил.

— Замуж? Могу я спросить за кого? — Не дождавшись ответа, он продолжил: — Мы не виделись всего лишь несколько недель, и, зная Эмбер, я сомневаюсь, что ее сердце так переменчиво. Единственный мужчина, которому она отдавала предпочтение, это мистер Паско Пайпер, капитан из Сент-Эджита. На лице графа отразилось колебание.

— Понятно. Как я понял, мистер Сент-Айвз, вы давно не были в Сент-Эджите?

— Да. Я приехал из Лондона.

Его ответ, казалось, успокоил графа. Он пожал плечами.