Посторонний в доме - [14]

– В чем дело?

– Я не помню аварии, – наконец заговорила Карен. – Вообще ничего, – и обреченно нахмурилась.

– Серьезно? – спросил Кельвин.

– Вообще ничего не помню о том вечере, – сказала она. – Просто белое пятно.

– Это правда, – подхватил Том. – У нее было сотрясение. Она только вчера вышла из больницы.

Кельвин посмотрел на них с изумлением.

– Вы серьезно? Или вы придумали это для защиты на суде? Если так, вам не нужно этого делать. Я ваш адвокат. Оставьте защиту мне.

– Мы ничего не придумали, – твердо ответил Том. – У нее амнезия. Но доктора считают, что это временно и память вернется, – он бросил взгляд на побледневшую Карен. На ее лице снова появилось это страдальческое выражение, которое теперь появлялось у нее после аварии и предвещало надвигающуюся головную боль.

– Ясно, – сказал Кельвин. Он с любопытством смотрел на Карен.

Том протянул адвокату протокол, который им дали полицейские. Тот быстро прочитал. Поднял взгляд.

– Довольно сомнительный район для женщины вроде вас, – сказал он, глядя на Карен.

Она замерла в кресле. Адвокат повернулся к Тому:

– Что ваша жена там делала?

Том ответил:

– Не знаю.

– Не знаете, – повторил адвокат. Смерил их обоих внимательным взглядом, как будто не знал, что и думать. Повисла долгая пауза. Наконец Кельвин сказал:

– Это все довольно серьезно. С неосторожным вождением не шутят, – он на мгновение задумался. – Вот что мы сделаем. Сейчас мы заключим договор. После этого я добьюсь, чтобы судебное заседание отложили до тех пор, пока ваша жена не вспомнит, что делала в том районе и почему нарушила правила. Возможно, была весомая причина или хотя бы смягчающее обстоятельство. А если не было, то об этом нам тоже нужно знать.

Том посмотрел на жену, но она уткнулась взглядом в колени. Он достал чековую книжку.

– Если вы что-нибудь вспомните, – сказал адвокат, обращаясь к Карен, – пожалуйста, запишите, чтобы не забыть до нашей следующей встречи, – и добавил: – И сразу позвоните мне.

Карен кивнула.

– Хорошо.

– Или… может быть, вы хотите встретиться без мужа?

Она бросила на Кельвина резкий взгляд. Покачала головой и сказала:

– Конечно, нет. У меня от мужа нет секретов.

Том осторожно посмотрел на нее. Она говорит правду?

Они договорились о гонораре и уже поднялись, чтобы уйти, когда Кельвин спросил Карен:

– У вас нет судимости?

Она повернулась и глядя ему прямо в глаза ответила:

– Нет.

Адвокат посмотрел на нее в ответ, и что-то в его оценивающем взгляде встревожило Тома. Он внезапно понял, что Кельвин не верит ей – ни единому ее слову.

По дороге домой воздух почти искрился от напряжения, вызванного оставшимися без ответа вопросами. Раньше Тому нравилось ездить с Карен; некоторые из его счастливейших воспоминаний были связаны с их поездками за город на выходных с кучей сумок на заднем сиденье и она смеялась, запрокинув голову…

Том почти испытал облегчение, когда зазвонил телефон. Он ответил. Потом с извиняющимся видом повернулся к жене.

– Мне нужно ненадолго съездить на работу.

– Да, конечно.

– Ты как?

– Голова болит, – она закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.

Том высадил ее у дома. Наклонился поцеловать, прежде чем она вышла.

– Отдохни. Попробуй поспать. Я постараюсь вернуться пораньше.

Карен вылезла из машины, и, пока он выезжал со двора, махала ему, щурясь на солнце. Он помахал ей в ответ и поехал прочь, беспокойно гадая, что принесет им будущее. И какие еще секреты хранит жена.

Глава 10

Едва Том уехал, Карен развернулась и пошла в дом. Разговор с адвокатом подкосил ее: тот явно подумал, что она врет. Карен устало закрыла глаза и надавила пальцами на веки. Потом прошла на кухню, открыла холодильник и достала упаковку со льдом, которую ей дали в больнице. Лед помогал снять отеки. Карен приложила его ко лбу. Холод принес облегчение. С закрытыми глазами она села за стол и, прижимая упаковку со льдом к голове, стала медленно двигать ею, пытаясь унять пульсирующую боль.

День выдался жарким. Несмотря на кондиционер, пот струился под ее блузкой. Может быть, стоит увеличить мощность? Когда боль в голове слегка утихла, Карен открыла глаза. Посмотрела на столешницу, которую она заменила, когда переехала. Гладкая, блестящая, черная с вкраплениями серебра, она до сих пор нравилась Карен. Вот только сейчас у раковины стоял пустой стакан.

Она впилась в него взглядом, потом быстро осмотрела кухню, но все остальное было там, где и положено.

Когда они утром уходили, чтобы ехать к адвокату, стакана у раковины не было, в этом она уверена. Потому что прежде чем уйти они с Томом – в основном Том – убрались на кухне, сложили посуду в посудомоечную машину и протерли поверхности. Карен терпеть не может, когда оставляют грязную посуду. Она чистюля. И Карен точно помнила, что напоследок осмотрела кухню, прежде чем выйти за Томом на улицу, потому что возвращалась, чтобы проверить, заперта ли раздвижная стеклянная дверь. Она всегда проверяет, заперты ли двери, – поэтому ее так напугали слова Тома о том, что она забыла запереть дверь перед аварией. И выключить свет. И не взяла сумочку. Если бы только она могла вспомнить!

Она осторожно взяла стакан, заглянула в него, поднесла к носу и принюхалась. Сейчас он был пуст, но она не сомневалась, что в нем была вода, – как будто кто-то зашел в дом и налил себе попить из-под крана, прежде чем вернуться на жару. В голове застучало, кухня поплыла перед глазами. Карен попыталась ухватиться за стойку и неловко выронила стакан. Он со звоном упал на пол и разбился.