Посткультура и высшая мера гуманитарной самозащиты - [6]

Развитие событий во Франции на рубеже XVIII — XIX веков показало, что при рыночной свободе права бедных обращаются в ничто. Власть, отнятая у аристократии, перешла к плутократии, а большинство населения стало бесправным. То же повторилось в XX веке в Италии, Испании и Германии, где к власти пришел фашизм. Это консервативная «правая диктатура», реставрирующая, по сути, феодально-абсолютистские порядки.

В начале XX века Великая Октябрьская Революция в России пошла по другому пути: были уравнены граждане, а рыночная свобода уничтожена. Блага стали распределяться по головам, а не по монетам. Власть перешла в руки тех, кто распределяет (номенклатуры), а большинство населения опять-таки стало бесправным. Та же ситуация сложилась в Китае после II мировой войны. Это революционная «левая диктатура», заменяющая феодальные порядки на другую, не менее репрессивную форму политического произвола.

2. Скользкий путь компромиссов

Складывается впечатление, что как государственный строй не конструируй, он все равно сползает к авторитарианству (правому, фашистскому или левому, маоистскому). Народ отвечает на репрессии актами протеста, которые или развиваются в революцию, или так ослабляют режим, что он уничтожается внешними силами. На следующем историческом витке все это повторяется. Европу лихорадило таким образом полтора века, пока не стало ясно: любая чистая стратегия (правая или левая) ведет к катастрофе. Нужен компромисс.

Первой формой компромисса был центризм безвольного большинства во французском Конвенте 1792–1795 г. Эта позиция вошла в истории под ласковым названием «болото».

С тех пор ни одна попытка держаться в центре, между правыми и левыми, не привела к успеху. Более удачной оказалась тактика дозируемых уступок при доминировании правой или левой политики. Так возникли политические системы умеренного консерватизма и социал-демократии соответственно. В первом случае правящие консерваторы подчиняют общество «традиционным» ценностям, но обеспечивают минимум прав менее богатых слоев общества, чтобы сверхкритическое неравенство не привело наемных работников к ультралевой (маоистской) революции. Во втором случае правящие социалисты подчиняют общество идеалам «справедливости», но допускают некоторую свободу рынка, чтобы уравниловка не толкнула массу лавочников на ультраправый (фашистский) переворот.

И умеренный консерватизм, и социал-демократия управляются «по давлению в котле». Умеренные консерваторы вводят социальные гарантии левого толка под давлением профсоюзов, требующих улучшения жизни. Социал-демократы допускают рыночные отношения правого толка под давлением финансового капитала, требующего доходов с инвестиций. Мелкобуржуазное «болото» в зависимости от правого или левого уклона, требует то «равного распределения» (когда плутократия вытесняет с рынка их лавки), то «свободы предпринимательства» (когда пролетариат душит их налогами). Слой люмпена примыкает к любому радикальному движению в надежде на легкую наживу.

Все стабильные на вид политические режимы современных республик уже полвека пляшут на этом постоянно перегревающемся котле, стараясь поддерживать баланс правого и левого недовольства, выпуская пар то из одного, то из другого клапана.

Видя, что одними плясками делу не помочь, они еще и поют — либо про «традиционные ценности», либо про «идеалы справедливости». Но, по мере роста мощности котла (увеличения производительности и интеллектуальной сложности труда), эти пляски и песни становятся все менее эффективным способом сохранения политической системы.

3. Цветик-пятицветик

На этом этапе мы встречаемся с новой, функциональной политологией, основанной на методических достижениях информационной эры. Началось все с диаграммы Дэвида Нолана (David Nolan). Она представляет собой ромб наподобие стилизованной картинки дискотеки с цветомузыкой. По левой оси отложено отношение к т. н. «политическим свободам», по правой — к т. н. «экономическим свободам» (эти свободы условны). Цвета обозначают основные политэкономические доктрины. В нижнем, репрессивном углу ромба — «коричневое» авторитарианство, доктрина неограниченной политэкономической власти личности или клана. В правом, синем углу — консерватизм плутократического рынка и «традиционные» ценности аристократической иерархии. В левом, красном углу — раздаточная уравниловка и идеалы «справедливости» другой иерархии — номенклатурной.

Пойдешь направо — потеряешь социальные гарантии и окажешься в наемном рабстве. Пойдешь налево — лишишься экономической свободы и прав на предпринимательство.

Будешь метаться — провалишься в «коричневое», и небо с овчинку покажется.

Везде засада, только в верхнем, зеленом углу маячит симпатичное либертарианство.

Либертарианство, как противоположность авторитарианству, было придумано даже раньше Великой Французской Революции — в середине XVIII века. В Декларации независимости США 1776 года мы видим либертарианскую концепцию: «Все люди созданы равными и наделены Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье».